Особая история

Из предисловия к этому изданию, написанного членом-корреспондентом РАЕН Львом Малиновским, можно узнать, что предлагаемая вниманию читателей книга Абрама Фаста представляет собой прорыв и открытие новой темы — истории немецкого национального меньшинства в Сибири в его самом концентрированном виде — в Немецком районе.

И эта история, как и история всей нашей страны в то время, отнюдь не лишена противоречий и конфликтов, кроме того, она весьма своеобразна, поскольку немцы-крестьяне и даже колхозники вовсе не представляют собой обычных сибирских крестьян, только говорящих по-немецки. Их жизнь протекала большей частью изолированно от жизни прочего сибирского крестьянства, причем и сами они не были просто приезжими немцами из Германии, а прибыли в свое время из еще разрозненных германских феодальных государств и сохраняли на протяжении 250 лет не только свои национальные, но и свои местные особенности — религию, язык, обычаи. Именно поэтому вполне закономерно появление своей, особой истории Немецкого района как раз для бурного времени 1923-1938 годов.

Ценной и новаторской представляется Льву Малиновскому и та часть работы Абрама Фаста, в которой отражено хозяйственное развитие района в 1930 годы. Этот материал впервые появляется в печати и может послужить еще поколениям историков, которые будут изучать историю российских немцев. Эти данные дают нам возможность не только оценить успехи района, но и понять, как и почему он на протяжении многих десятилетий занимал и занимает первые места в краевой сводке по урожайности и по производительности в животноводстве.

Цель - коллективизация

Переселившись в Сибирь, немецкие колонисты остались верны своим особенностям и традициям. Каждая группа немцев продолжала говорить на родном диалекте, соблюдался традиционный образ жизни. Немецкие поселения не обошли стороной революционные бури, стычки и бои Гражданской войны, но возникшего в других районах жестокого противостояния между, условно говоря, бедными и богатыми здесь не наблюдалось. Наверное, потому, что задача ставилась диаметрально противоположная – не отнять и поделить, а дать возможность заработать каждому.

В 1923 году было создано Всероссийское меннонитское сельскохозяйственное общество (ВМСХО), а в начале 1924-го - его Омское и Славгородское отделения. Кроме чисто хозяйственных задач общество брало на себя также обязательство содержать и открывать культурные и благотворительные учреждения, больницы для людей и лечебницы для скота. В короткие сроки меннонитские кооперативы добились заметных результатов, вовлекая в свои ряды все большую часть населения. Нужно сказать, что и сегодня их работа может послужить хорошим примером демократических форм организации сельскохозяйственного производства.

Начиная с того же 1923 года в немецких селах Славгородского округа стал обсуждаться вопрос о выделении компактно проживающих немцев в Немецкий район, но наиболее настойчиво и часто вопрос о его создании ставился с 1925 года. Объяснялось это отнюдь не только требованиями немецкого населения или заботой власти о расцвете национальной культуры. Истинная цель создания района в этих условиях была произвести преобразования в немецкой среде, подготовить основу для сталинского соединения крестьянства с социализмом. Для насаждения колхозов необходимо было разрушить разветвленную и обширную систему кооперации.

ВМСХО стало бельмом на глазу в Центральном комитете партии, и вскоре под давлением партийных и советских органов славгородские меннониты, убежденные в бесполезности борьбы с государством, приняли решение о ликвидации своего отделения общества. Одновременно были устранены все препятствия на пути образования национального района, и 4 июля 1927 года ВЦИК принял постановление об организации Немецкого района из 57 немецких населенных пунктов, входивших в Знаменский, Славгородский и Ново-Алексеевский районы, с центром в селе Гальбштадт.

Затем власть взялась за своего второго главного врага – церковь. Для немецких колонистов она была не просто местом, где велось богослужение. С церковью были связаны просвещение, обучение и воспитание детей, призрение больных, убогих и сирот. В немецких колониях каждый житель был в первую очередь членом религиозной общины. Быть вне конфессии считалось аморальным и вообще ненормальным с точки зрения человеческой психики.

«Интернационал» не нужен

Властью была поставлена задача «покончить с церковью», а священников разоблачать как «пособников и защитников кулака». В знак протеста против засилья в школе антирелигиозной пропаганды в декабре 1929 года решением родительских собраний были закрыты две школы, три поселка не приняли направленных отделом образования учителей. Население всех поселков потребовало от учителей не учить детей петь «Интернационал».

Вслед за гонениями на церковь начался массированный поход на кулака. Правды ради надо сказать, что раскулачивание и выселение «немцев-кулаков» проводились не по инициативе колхозников, а по решению краевых и районных организаций власти. Так, по мнению секретаря Немецкой секции при ЦК ВКП(б) Гебгерта, властям не удалось расчленить немецкую деревню на бедноту, середняков и кулаков. Первая крупная партия кулаков, 18 семей, была «вычищена» и «раскулачена» в районе 3 марта 1931 года. Всего к июлю 1931 года было уже раскулачено свыше 100 хозяйств. Эти семьи ждала тяжелейшая судьба.

В Канаду

Ускоренный процесс коллективизации, непосильные налоги и хлебозаготовки, репрессии против кулачества, политическая и экономическая борьба с духовенством и в целом с религией привели к массовой эмиграции крестьян в 1929 году. Если сибирское крестьянство в целом ответило на насилие советской власти различными актами сопротивления, то немецкое предпочло эмиграцию. Крестьяне заявили: «Нам развивать свое хозяйство дальше нельзя, дорога в колхоз нам закрыта, мы не так глупы, чтобы устраивать бунты и восстания. У нас есть другой выход — мы свернем полностью наше хозяйство и уедем в Канаду. Там мы сумеем хозяйствовать, как хозяйствовали раньше».

По неполным, значительно преуменьшенным данным, из района эмигрировало в Америку и Германию в 1929 году 861 хозяйство из 3016 имевшихся - 28,5 процента населения. Экономика крестьянских хозяйств и имевшихся колхозов была основательно подорвана. Потери скота достигли от 54 до 80 процентов.

Немецкие крестьяне, распродав свое имущество, в массовом порядке прибывали в Москву с надеждой в столице получить долгожданное разрешение на выезд, но 16 сентября 1929 года было принято постановление о полном прекращении выдачи разрешений на выезд за границу меннонитам и немцам, являющимися советскими гражданами и занимающимися сельским хозяйством. Большинство ожидавших выезда людей были насильно возвращены к местам прежнего проживания. Были возвращены и сотни жителей Немецкого района.

Гальбштадтское восстание

В ночь на 2 июля 1930 года в одном из наиболее эмигрантски настроенных поселков - Александровке был арестован Иван Винтер, являвшийся, по мнению секретаря райкома ВКП(б) Г.Ф. Буксмана, «одним из руководителей всего контрреволюционного движения» в Немецком районе. И вот тут его жители впервые пошли на открытое столкновение с властью. С утра в райцентр стали съезжаться люди с целью освободить Винтера. У райисполкома собралось около 400 человек, выдвинувших требование, чтобы немедленно выступил уполномоченный ОГПУ, производивший арест Винтера, с объяснением его причин. В этом собравшимся было отказано. Тогда они захватили в заложники нескольких коммунистов, голосованием решили арестовать президиум РИКа, секретаря РК ВКП(б) и председателя райколхозсоюза.

Всех их, а также арестованных уполномоченных ОГПУ было решено увезти из Гальбштадта в Александровку, посадить «в ледник, как вы наших братьев сажаете». Но уже вскоре из Славгорода прибыли вооруженные чекисты, которые потребовали от восставших выдать заложников и своих руководителей и сдать оружие. Все требования были выполнены, но выдать своих руководителей восставшие отказались, заявив: «У нас нет таковых, мы все вместе действовали, вместе и отвечаем». Тем не менее работники ГПУ арестовали восемь человек, которые впоследствии были осуждены к разным срокам лишения свободы и административной высылке. В конце июля - начале августа были арестованы еще несколько активистов и руководителей эмиграционного движения в районе. Из них Давид Гизбрехт, Арон Петерс, Иван Плохотников, Яков Петерс, Давид Нейфельдт и Михаил Кириченко были приговорены к высшей мере наказания и расстреляны.

А потом были репрессии 1937-го, когда немецких крестьян расстреливали уже, без всякого преувеличения, массово. Свидетели того - архивные документы да сохранившиеся до наших дней полуразвалившиеся стены славгородской тюрьмы.

Подробно обо всем этом, а также о многом другом, связанном с жизнью людей Немецкого района в 1920-1930 годах ушедшего века, можно прочесть в интересной и познавательной, написанной с любовью и горечью книге Абрама Фаста, презентация которой пройдет 27 февраля в 16.00 в Российско-немецком доме (Барнаул, ул. Гоголя, 44).

Справка «АП»
Фаст Абрам Абрамович родился 19 ноября 1936 года в селе Протасово Немецкого района. Работал бухгалтером, киномехаником, председателем сельского совета и секретарем парткома, инструктором райкома партии. Написал и издал пять книг. Среди них - «Прошлое и настоящее села Протасово и колхоза им. Тельмана», «Эмиграционное движение немцев Сибири», «История одной немецко-украинской семьи» и другие.