Наша беда – не плохой климат

Президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский, выступая на ежегодном собрании алтайского фермерского союза, проанализировал аграрную политику страны и проблемы, которые необходимо решать в ближайшее время.

Накручивание затрат и трамбовка цен

По мнению Злочевского, до настоящего момента в современной истории не было аграрной политики, которая бы способствовала растениеводству. Правительство то закупало огромные партии пшеницы за рубежом, то запрещало экспорт, невольно создавая давление на внутреннем рынке, роняя цены, что приводило к апатии производителей. И вот впервые, несмотря на засуху, оно не вмешалось в рынок. Регулирование рынка – это концентрированное выражение аграрной политики, считает Злочевский и далее продолжает:

- Она базируется на двух столпах, один из которых – потребительский интерес. Он равен электоральному интересу власти. Ведь цели госпрограммы развития сельского хозяйства – снабжение населения России доступными и качественными продовольственными товарами. Это означает, что цены являются фетишем государственной политики, главным критерием, на который она нацелена. И не дай бог эти цены поднять на внутреннем рынке. С другой стороны, госполитика направлена на то, чтобы в бюджет собрать как можно больше средств, а это способствует росту энерготарифов, таможенных пошлин и т.д. Это накручивает издержки товаропроизводителям с опережением инфляции. В результате аграрная экономика попала в тиски: с одной стороны, накручивание затрат, с другой – трамбовка цен.

Этот экономический парадокс закреплен в программе на 2013-2020 годы. И сколько я ни кричал, когда ее принимали, бесполезно. Понимание начало приходить с новым правительством и вице-премьером Аркадием Дворковичем.

Где деньги, Зин?

Далее Злочевский рассуждает о неэффективности вложения инвестиций в аграрный сектор:

- Общий объем капитальных вложений в аграрный сектор за время реализации госпрограммы и национального проекта составил 1,7 трлн. рублей. А денег на эту капитализацию ушло около 3 трлн. руб. Вопрос: где остальные? Согласен, часть средств, потраченных на ЛПХ, на малые фермы, трудно учесть в виде капитальных вложений. Но это 100 млрд. руб. А всё остальное - это стоимость процедур, инфраструктуры и интересов. Разве мы могли привлечь инвесторов на нормальных условиях в сельское хозяйство, если Россия по привлекательности инвестиций стоит на 146 месте из 180 стран? Нет. Поэтому им надо было дать возможность сразу окупить вложения. Для этого завышается стоимость проекта на 15-20% и за первый год банк окупает кредит, например, на поставках оборудования. Это только один способ.

Посмотрим региональную политику. Надо подвести к объекту сети, дорогу и т.д. Приходит инвестор в администрацию, просит обеспечить инфраструктурой. Ему помогают, но в обмен нагружают социальными обязательствами. Конечно, социальная ответственность бизнеса – вещь крайне важная. Надо эту нагрузку нести, но что же мы стрижем еще не родившуюся овцу? Вот вам и инфраструктурные затраты, которые не попадают в капитализацию.

А кроме того, где-то дают взятки, затягивают сроки строительства, что ведет к удорожанию объектов. В итоге на выходе получаем конкурентоспособность продукции, которая сформировалась в результате реализации нашей аграрной политики.

И бумеранг начинает возвращаться именно сейчас. В частности, в птицеводстве, которое вышло на удовлетворение всех внутренних потребностей. Значит, птицеводам, как зерновикам, придется осваивать внешние рынки. Придется локтями расталкивать конкурентов - демпинговать. А как демпинговать, если государство им создало тепличные условия, позволив нарастить затраты? Как они со своей себестоимостью победят конкурентов? Государство вступило в ВТО, открыло границы, и как животноводам конкурировать с бразильской курятиной и свининой, которые объективно дешевле? И пока идет окупаемость российских инвестиций, приходится закладывать в себестоимость лишние 1,3 трлн. руб. А сроки окупаемости – 7-12 лет.

Главное – доходность

Затем оратор обращает внимание на низкую конкурентоспособность российских аграриев в сравнении с зарубежными конкурентами:

- До тех пор пока аграрная политика в целом не изменится, мы не сможем повысить конкурентоспособность отечественной сельхозпродукции.

Бразилия экспортирует продовольствия на 100 млрд. долларов. И цель их государственной аграрной политики - чтобы фермеры заработали как можно больше денег. И эта цель не меняется уже 18 лет. А экспорт лишь средство достижения цели.

Если проанализировать, как сформулированы программы поддержки в США, Канаде, в Европе, Австралии, то можно обнаружить, что акцент делается на росте доходов сельхозпроизводителей.

И до тех пор, пока мы не сформулируем нашу аграрную политику как поддержку и удержание доходности сельхозпроизводства, мы так и будем находиться в тисках. Как только у аграриев установилась хорошая цена, смежники задирают стоимость удобрений, ГСМ, пестицидов. В результате в следующий сезон крестьянин выходит гол как сокол.

Бедой являются не климат, не засуха, а отсутствие технологической возможности для того, чтобы защититься от этих явлений природы. Конкуренты защищаются, а нам не на что. Парк техники сокращается, нагрузка растет, энергообеспеченность стагнирует. И аграрная политика не нацелена на то, чтобы простимулировать технологическое развитие.

Только под давлением ВТО ввели, как во всем мире, погектарную поддержку. Но сами объемы поддержки в три раза меньше, чем были до этого в форме компенсаций за удобрение, гербициды и ГСМ. Кроме того, поддержка никак не увязана с теми деньгами, которые крестьянин вкладывает в технологию земледелия. Между тем зависимость должна быть прямой: чем больше вложил в землю, тем больше компенсировали. Это способ обеспечить технологическое развитие. С течением времени мы можем увеличить ее до разумных пределов, платить как в Европе – по 150-200 евро на га.

Разработчики госпрограммы, вкладывая в животноводство больше, рассчитывали, что оно сформирует дополнительный спрос на продукцию растениеводства, а получилось ровно наоборот. Растут доходы, и спрос перемещается с хлеба на мясо и молоко. Кроме того, с развитием технологий животноводства будет уменьшаться конверсия корма, его все меньше будет тратиться на килограмм привеса. Со вступлением России в ВТО за счет импорта снизились цены на свинину на 30%. Это прежде всего сделало неконкурентным производство свинины в ЛПХ, где на килограмм привеса тратится вдвое больше зерна, чем на крупных свинофермах. При дорогой цене на зерно его дают меньше на натуроплату и украсть стало в кооперативе труднее. При таких условиях свиней на подворье держать невыгодно. Под нож их. А это еще больше снижает цену мяса на рынке. А спрос на фуражное зерно тоже снижается.

Финансовые риски и способы их преодоления

Риски кредитной политики тоже беспокоят Злочевского. На текущий момент общая кредиторская задолженность сельского хозяйства – 1,8 трлн. руб., в том числе 400 млрд. руб. приходится на просроченные долги. Это серьезная проблема, и решить ее нет шансов без исправления аграрной политики. Любое списание и реструктуризация долгов по правилам ВТО относятся к «желтой корзине», объем которой строго регламентируется. У нас же весь лимит «желтой корзины» на текущий год – 9 млрд. руб., а к 2018 году он сократится до 4,4 млрд. руб.

По мнению эксперта, у государства есть три выхода из ситуации. Принудительно обанкротить крестьянские хозяйства. Второй путь - повесить долги на банки. Но пять из шести работающих в секторе банков – государственные, поэтому власть на эти варианты не решится. Остается единственный путь – разжать экономические тиски в ту или другую сторону. И под давлением ВТО придется применить инструментарий регулирования межотраслевых пропорций, ликвидировать наконец диспаритет цен между потребляемой и выпускаемой сельским хозяйством продукцией. И придется заняться себестоимостью. Вопрос, когда это произойдет. Хотелось бы пораньше, а то можно опоздать.

Как удачный пример минимизации финансовых рисков Злочевский приводит аграрную политику ЮАР. Там нет никакой господдержки. Но за 7 лет фермеры ЮАР обеспечили выход страны на экспортные рынки зерна, до этого страна всегда его импортировала. Государство поставило фермеров в такие жесткие рамки, заставив соблюдать технологию, и увязало банковское кредитование с поставками ресурсов и системой управления рисками.

Банки дают кредит под залог фьючерсного контракта. Этот контракт предусматривает продажу урожая в конкретную дату по цене, как минимум окупающей банковский кредит. Создали биржу, которая работает с фьючерсами. Фермер страхует с помощью фьючерса свой риск и передает его в залог банку. Тот выдает не деньги, а через свою дочернюю компанию лимит ресурсов на весь технологический цикл. Все под контролем государства, так что лишнюю стоимость ресурсов не накрутишь. Фермер работу выполнил, урожай получил, он уже заранее продан при окупленных затратах. Это и есть поддержание доходности.

Мало того, при кредитовании используется немецкая скоринговая система оценки рисков, которая расположена в Германии и не контролируется ЮАР. При этом скоринговая система автоматически определяет ставку кредитования исходя из накопленной кредитной истории заемщика. За 7 лет ставка кредитования по этому банковскому продукту в ЮАР снизилась в среднем с 12 до 7%.

- Почему бы нам не перенять их опыт? – задается вопросом эксперт. – Нам и субсидии не нужны будут, если принять экономически грамотные правила игры. Аграрная политика должна быть направлена на рост доходности производителей. Не случайно бразильский премьер называет главной целью их политики доходность фермера. Такая политика дает правильные сигналы рынку.

- Мы должны повысить производительность труда, без смены технологий это сделать невозможно, – уверен Злочевский. – Технологическая модернизация приведет к снижению себестоимости продукции. До тех пор пока государство будет навязывать производителям неэффективные виды деятельности, ничего хорошего не будет. Производитель должен сам решать, заниматься ему животноводством или растениеводством, и рассчитывать окупаемость этого вида деятельности. В то же время государство должно дать инструменты развития, обеспечить прогнозирование.

Он предлагает создать систему торгов, которая реализует не товары, а скидки на ресурсы, которые нужны крестьянам для производства (ГМС, удобрения, гербициды). Крестьянин заполняет скоринговую форму (анкету), в которой декларирует технологию возделывания, финансовые показатели хозяйства, и получает право на покупку ресурсов со скидкой. Скидки серьезные, потому что система обеспечивает сбыт по всей стране и поставщики ресурсов могут продавать их крупным оптом. Система должна работать под контролем государства.

От скоринговой истории будут зависеть ставки кредитования. Далее на этой базе можно развить, как в ЮАР, фьючерсные торги и запустить механизм страхования коммерческих рисков.

Сейчас у агрария главный вопрос – что сеять, что будет в спросе. А заключив фьючерсный контракт, он обеспечит себе гарантированный сбыт. У него не болит голова, что сеять.

Технологические карты, конечно, придется принести и в районные администрации, чтобы их сверили с данными скоринговой системы, неизбежно будет и спутниковый мониторинг полей. В результате сформируются прозрачный рынок и полная картина соблюдения технологий. А на основании объективной информации государству можно принимать грамотные решения по бюджетной поддержке.

Справка «АП»
Аркадий Леонидович Злочевский - президент Российского зернового союза (РЗС).
В 1990 году окончил Московский государственный институт культуры, в 1995 году после учебы в Высшей школе бизнеса им. Дж. Кеннеди (Гарвардский университет, Бостон, США) ему была присвоена квалификация «Управляющий агробизнесом». Экономическое образование он получил в 1999 году в Институте современного бизнеса. Аркадий Леонидович является председателем совета директоров РЗС, членом Совета по вопросам агропромышленного комплекса при председателе Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации, членом экспертного совета по агропромышленному комплексу при ФАС России и т.д. Доктор экономических наук. Является автором более чем 150 публикаций.