Алтайский поэт Владимир Пасека не дожил до 60-летнего юбилея всего один месяц

В октябре он планировал выпустить новый сборник стихов. Это и стало поводом для интервью, которое состоялось в конце августа.

Я познакомилась с Владимиром Алексеевичем в поездке на Шукшинские чтения. Летним пасмурным утром автобус мчал писательскую делегацию из Барнаула в Бийск. Перед финальным мероприятием в Сростках каждому из нас нужно было переделать массу дел. Я осталась на кинофестиваль в городе, а Владимиру Пасеке вместе с коллегами по цеху предстояло отправиться на Соболевские чтения в Смоленское. Некоторых из писателей я хорошо знала, и мы коротали дорогу в разговорах. А Владимир все больше молчал. Писательница Юлия Нифонтова сказала, что поклонники творчества коллеги называют Владимира Пасеку вторым Есениным. Это меня заинтриговало и я попросила у Владимира Алексеевича его стихи. Он подал книжку и снова погрузился в свои мысли. Мне стихи понравились, и после Шукшинского кинофестиваля я записала с поэтом интервью.

На рабочем столе до сих пор лежит подаренный им сборник стихов «Ночные дожди». На первой странице –
посвящение: «Татьяне на добрую память от автора». 22.08.23 г. И подпись.

Читаю стихи и вспоминаю его слова. Владимир Пасека признавался, что никогда не останавливался в желании усовершенствовать свои произведения.

– Некоторые напишут стихи – и все. И так и оставят. А я даже спустя несколько лет могу переделывать несколько раз. Я всегда ищу, как можно наиболее точно выразить мысль, –рассказал он. – Даже когда выпущу книгу, всегда нахожу строки, о которых сожалею, мог бы еще над ними поработать.

Своим литературным учителем Владимир Пасека считал Александра Родионова. Именно благодаря ему Владимир Алексеевич решился опубликовать свои произведения в журнале «Алтай», стал общаться на семинарах с единомышленниками.

Собратья по перу приняли его не сразу. Некоторые критиковали его стихи, но Владимир Алексеевич не обижался, а продолжал набираться опыта, оттачивать мастерство. И постепенно те, кто его критиковал, стали его лучшими друзьями, с которыми он выступал на различных литературных встречах.

Благоволила ему и публика, он удивительно хорошо читал свои произведения. Вероятно, сказывался опыт работы в учреждениях культуры. Десять лет по окончании института культуры он работал режиссером массовых праздников в ДК и парках Барнаула. И только через много лет вспомнил свою первую профессию – слесаря KPI и ушел работать на производство, конечно, уже не простым рабочим. Но стихи писать не бросал никогда. А к своему 60-летнему юбилею хотел выпустить сборник избранных произведений.

Когда дошли в интервью до пункта с Есениным, сказал, что и Сергей Есенин, и Николай Рубцов для него – исполины в поэзии. И он, разумеется, не равняет себя с ними. Он другой, хотя образы, несомненно, схожи. Самыми любимыми поэтами для него всегда были Михаил Лермонтов и Фёдор Тютчев. У них он учился гармонии.

Много произведений Владимира Алексеевича написаны по детским воспоминаниям о малой родине: детство он провел в Майме. И даже когда в селе никого из родни не осталось, любил туда приезжать. Горные пейзажи, особая атмосфера тишины и покоя – всем этим наполнена его лирика.

Большую часть жизни он прожил в Барнауле, душой прирос к Алтаю. Поэзия – это особый язык, которым человек разговаривает с миром. Так считал Владимир Алексеевич. Каждая травинка, каждое деревце, закат или рассвет живут в его произведениях и уже никогда не забудутся читателям.

«А я, чудак, для непогоды
Рожден однажды октябрем.
Люблю изменчивость природы,
Шагая с ней поводырем», – 

писал Владимир Алексеевич.

Родился в октябре, умер в сентябре. Осень, судя по стихам, как и у Пушкина, была любимым временем года:

«Сегодня осень, вымокнув до нитки,
О прежних тайнах шепчется со мной.
И тот же тополь справа от калитки
Роняет листья с первой желтизной».

Поэт умер и унес собой тайну общения с миром природы. Он умел услышать рапсодии скворцов, понять рассказ тополя, тянущего листья-ладошки в окно… Возможно, поэтому его поэзия так притягательна.