Имя фронтовички, похороненной на алтайском кладбище, оказалось в списке братской могилы

Фронтовичка Анна Ивановна Кравченко вернулась с победой в родную Усть-Пристань израненной, на костылях. Прожила недолго, в 1947 году умерла и была похоронена на местном кладбище. А нынешней весной в село пришла весть: ее имя значится… в списке бойцов, упокоенных в братской могиле на хуторе Новая Деревня Ростовской области. Как такое может быть?

Племянница Анны, жительница Усть-Пристани Галина Баранова (Кранина), почти ничего не знает о своей тёте: бабушка и дедушка молчали, а мама, младшая их дочь Таисия, после войны уехала из дому, училась в Омском сельхозинституте – ее не было на Алтае в то время, когда вернулась сестра. Подробности истории стали известны семье после того, как Галину Петровну разыскала в соцсетях краевед из Ростовской области Елена Московкина. 

Кравченко – переселенцы с Украины, из Киевской губернии. Спасаясь от голодомора, Иван Михайлович и Марина Тимофеевна вместе с детьми, Алексеем, Анной, Марией и Таисией, переехали в 30-е годы сначала в Казахстан, а затем на Алтай и навсегда осели в Усть-Пристани. Старший сын 1915 года рождения учительствовал, в армию был призван зимой 1940 года. Окончил курсы младших командиров в Уфе, повоевал на финской, а с началом Великой Отечественной вновь отправился на фронт. Последнее письмо домой прислал 21 июня 1941 года, с тех пор считался пропавшим без вести. Лишь в последнее время семья выяснила, что Алексей попал в плен и погиб в ноябре 41-го в немецком Мюльберге, концлагере для военнопленных.

А в марте 42-го на войну ушла Аня. По данным Центрального архива Министерства обороны, была зачислена  санитаркой 1328-го полка 315-й стрелковой дивизии, сформированной на Алтае.

– Я в 55-м родилась, знаю очень мало о тете с дядей, лишь то, что слышала от старших родственников. Помню, как они искали Алешу, получив извещение «пропал без вести». На Аню похоронки не было, она просто пришла с войны. И потому мы удивились, узнав, что все эти годы тётя числилась погибшей. Неудобно мне и горько. И не только оттого, что мы не расспрашивали бабушку и деда, пока они были живы. Анну в селе считают героиней, а про дядю Лёшу, хотя его портрет и висит в школе, где он учительствовал, – молчок. Из-за того что он был в плену. Времена сами знаете какие были. И всю жизнь люди к деду Ване и бабе Марине относились так… настороженно, что ли. Но я сына своего в его честь Алексеем назвала, – рассказывает Галина Баранова, разглядывая старое фото, на котором все четверо детей переселенцев Кравченко, еще живые и счастливые.

У Алексея Кравченко перед самой войной родилась дочь, но он не успел ее увидеть. Галине Алексеевне, в замужестве Крючковой, сейчас 79 лет, она учительница, как отец, живет в Бийске.

Про Анну тоже известно немногое. В августе 1942 года 315-ю стрелковую дивизию бросили под Сталинград, зимой 43-го она освобождала Нижний Дон. В январе у хутора Новая Деревня шел ожесточённый бой. Осколками мины санитарка Кравченко, спасшая к тому моменту не одну сотню бойцов, была ранена. Военврачи делали все возможное, чтобы девушка не стала инвалидом, но началась гангрена и ноги пришлось ампутировать до коленей.  

Из госпиталя Аню, которой было чуть за двадцать, отправили домой. Она вернулась в село на костылях и с эпилепсией, развившейся после контузии. Ее взяли на службу в военкомат, в секретный отдел, где она работала до войны. Фронтовичку терзали нестерпимые боли, и коллеги, чтобы облегчить ей жизнь, каждый день присылали за ней лошадь, утром доставляли на работу, вечером – домой. Но однажды, в апреле 1947 года, повозки не было. Анна пошла пешком, по лужам и весенней развезени. По пути случился эпилептический припадок, девушка, прошедшая войну, награжденная орденом Отечественной войны I степени и медалью «За оборону Сталинграда», упала в воду и захлебнулась. Вот такая печальная история. 

«В этом году в «Бессмертном полку» я прошла с тремя портретами, моего бати, дяди Алексея и тети Ани», – поделилась Галина Баранова.