Как два века назад сибирская журналистика боролась с человеческими пороками с помощью сатиры

Два века назад началась история сибирской журналистики. И тогда уже у нас тоже пытались бороться с человеческими пороками самым острым жанром литературы – сатирой. Правда, для первых местных периодических изданий такая борьба была недолгой.

На службе в Барнауле

В 1790 году любопытный образчик сатиры на страницах литературного журнала представил надворный советник Николай Ахвердов. Николай Исаевич служил в Барнауле вице-губернатором при Борисе Меллере, начальнике Колывано-Воскресенских заводов, правителе Колыванской губернии. Хотя официально административным центром той губернии считалось село Бердское (современный Бердск в нынешней Новосибирской области), но в реальности большую часть времени администраторы проводили в «столице» Колывано-Воскресенских заводов – Барнауле или Тобольске, прежнем главном городе Сибири. Надворный советник – гражданский чин 7-го класса в Табели о рангах в Российской империи, который соответствовал воинскому чину подполковника в армии.

Николай Исаевич Ахвердов до своей службы в Сибири успел побывать и в Европе, сопровождая в длительном путешествии графа Бобринского – внебрачного сына самой императрицы Екатерины Великой.

В образе волка

Вице-губернатор Ахвердов, притом что по своей должности «содействовал устройству Колыванских рудников», находил время и для публикаций в первом сибирском периодическом издании – тобольском литературном журнале «Иртыш». Ежемесячный журнал (полное название – «Иртыш, превращающийся в Иппокрену») появился в 1789 году. Ахвердов начал свою службу в Сибири двумя годами ранее.

С марта 1790 года на страницах «Иртыша» вице-губернатор Колыванского наместничества Николай Ахвердов повел активную кампанию против председателя Колыванской палаты уголовного суда Семёна Шалимова: в журнале была напечатана сатира Ахвердова «Волк-судья, или Наказанная злость и невежество». Судья изображен был в образе невежественного волка, совершенно несведущего в грамматике. Резолюции волка вызывают дружный смех зверей, что доводит его до самоубийства. Облик судьи был представлен предельно отвратительным: 

«Он к волчьей злобе был безграмотен и глуп, 

И мерзок харею, и, как обух, туп; 

Какому быть в том толку? 

Однако ж за сукно, пыхтя, он в креслы сел,

Оскалил кровию запекшиеся зубы…»

Если бы судейский чиновник не стал добиваться запрета таких публикаций, то, возможно, что сатира так и считалась бы у литературоведов только «обобщенным образом правосудия в аллегорической форме». Но Шалимов втянул постепенно в разбирательство с журналом и вице-губернатором даже Сенат в Санкт-Петербурге. В своей жалобе в столицу пострадавший чиновник потребовал: «Дабы и впредь он, Ахвердов, с товарищами таковыми сочинениями не могли заниматься».

Горячий темперамент потомка грузинских дворян привел к тому, что в августовском номере журнала Ахвердов возобновил атаку на судью, написав продолжение прежней басни с ироническим отпеванием погибшего волка.

Тираж журнала был всего 300 экземпляров, но сатира стала распространяться и в виде отдельных печатных листов. По сути, это была первая в истории Сибири попытка выпуска листовок.

В марте 1791 года жалоба судьи Шалимова была рассмотрена в Сенате. Решение «внушить служащим... дабы каждый из них не вдавался в таковые праздные сочинения, занимался бы прямо своею обязанностью» было доставлено в Тобольск только в сентябре 1791 года. Такова тогда была скорость почтового сообщения Сибири со столицей.

Конфликт двух чиновников привел в конечном итоге к вызову на поединок, когда взбешенный полученным от Сената «внушением» Ахвердов оскорбил Шалимова прямо в церкви. Ранее, в августе 1791 года, в «Иртыше» появилось еще одно продолжение басни про волка, в котором главный персонаж возвращается с того света в виде… вампира (правда, специалисты считают, что к третьей части басни Ахвердов уже не имеет отношения).

Журнал «Иртыш» перестал выходить в том же году. А в следующем, 1792 году дошло до Сената третье письмо Шалимова. Результатом стало гневное определение от 15 ноября 1792 года: «Указать в последний уже раз, чтобы служащие в той губернии чиновники удалялись вовсе от подобных вредных и законом запрещенных сочинений».

Карьера сатирика

На дальнейшем служебном продвижении Николая Ахвердова окололитературный конфликт никак не отразился. Этому, наверное, поспособствовало и то, что он женился в Барнауле на Екатерине Борисовне Меллер, то есть на дочери своего начальника.

Позже, в течение двух лет с 1797 года, Ахвердов занимал должность архангельского губернатора. А в 1799-м он по рекомендации адмирала Осипа де Рибаса, с которым когда-то служил в Шляхетском корпусе, стал в чине генерал-майора воспитателем (кавалером) великих князей Николая и Михаила Павловичей – младших братьев императора Александра I. Ахвердов преподавал русскую словесность, историю, географию, арифметику, затем геометрию и алгебру. По отзывам знавших его людей, Николай Исаевич был человеком во всех отношениях редким по уму и нравственному облику. Граф Корф называл Ахвердова лучшим из приставленных к ним наставников. «Он более других имел основательности в своих взглядах и направлениях, а из ежегодно представлявшихся кавалерами журналов об успехах и поведении августейших воспитанников его журналы всего интереснее, заключают в себе наиболее подробностей и доказывают наблюдательность автора и его умение делать выводы из описываемых фактов. Он всеми средствами старался доставить своим воспитанникам пользу. Хотя императрица Мария Фёдоровна старалась отвлечь своих сыновей от излишней склонности ко всему военному, и сам Ахвердов не был, в сущности, военным человеком, однако он иногда, из желания доставить удовольствие своим воспитанникам, сам учил их строить и рисовать крепости, делал из воска бомбы и ядра, показывал, как надо нападать на гавани и защищать их; когда же воспитанники начинали барабанить, он приказывал закрывать барабаны платками, чтобы хоть несколько заглушить нестерпимые для него звуки». В дневнике Ахвердова есть такая интересная запись: «Среда, 11 июня 1802 года. Гуманность – первая добродетель, которую надо воспитывать, особенно в великих князьях». Александр I был чрезмерно доволен деятельностью воспитателя братьев. На первом же экзамене в 1806 году, выразив наставнику признательность и особенное благоволение, император наградил его орденом Св. Анны I степени, а в следующем году произвел в генерал-лейтенанты.

Великих князей воспитывали в строгости, требуя извиняться перед учителями за неблаговидные поступки. Сохранилось письмо будущего императора Николая I к своему воспитателю: «Прелюбезный Николай Исаевич! Простите мне, что я дурно учился, буду стараться вам делать удовольствие моими будущими уроками и этим письмом Ваш всепокорнейший слуга Николай Романов. Апреля 22-го дня, 1805-го года».

Занятия с великими князьями продолжались почти до самой смерти Ахвердова. Еще в начале 1816 года он проходил русскую историю с будущим императором Николаем, на которого имел большое влияние. Много лет спустя бывший воспитанник вспоминал, что он «очень многим был обязан кавалерам, в обществе которых жил, и которые искренно любили Россию, а между тем понимали, что можно быть самым добрым русским, не ненавидя, однако ж, без разбору всего иностранного».