Как на Алтае мошенники золотую лихорадку организовали

Последние годы СМИ и Интернет переполнены историями обмана доверчивых селян различными мошенниками. Например, продавала женщина козу через популярный сайт, а ее банковский счет с трудовыми доходами после звонка «покупателей» неожиданно обнулился. Но, оказывается, аферы практиковались в наших местах задолго до появления телеграфа, телефона и даже азбуки Морзе. Вот какую историю, случившуюся еще в XIX веке, передают из поколения в поколение жители Краснощековского района. Сразу скажем слова благодарности Сергею Суворову, талантливому рассказчику и собирателю легенд Предгорья – так он называет район, где жили его предки.

С чего всё началось

При Екатерине II, Великой прозванной, казна дорогой металл на Алтае открыла и добычей занялась. Золотишко тоже, но в основном серебро. Ну а где золотишко заводится, там и смертоубийство расцветает. Лютое. Беспощадное. Людишек всевозможных нечистых появляется не счесть (как из-под земли выходят). Опять же мошенничество, черная добыча, мздоимство и махинации завязываются, а погодя и полиция с жандармерией начинают чесать. Розыски, дознания, суды, каторга – работают власти.

Казенное-то добро испокон веку известно – страхом огорожено. Это-то еще что! С человеком видели что приключается, если он на дорогой металл напал? Нет?

О-о-о, то и описать нелегко. Был человек как человек, а стал чёрт-те кто. Будто больной какой-то. Глаза хитрющие, горят, бегают из стороны в строну. Походка скользящая – лисья, а часом и вовсе крадущаяся, как у собаки бездомной. Озирается всю дорогу, будто кто следит за ним.

В народе состояние такое и человека, и жизни специально прозвали – злата-лихоманка (золотая лихорадка). Иными словами, беспокойное житие.

Нет золота, и баста!

Предгорье от напасти Бог миловал – золотая лихорадка стороной эти земли обошла. Не было там дорогого металла. Ни в каком виде не было. Западнее под Змеиногорском – хоть пруд пруди, а тут нет. Ни крупиночки песку, ни самородочка хоть какого бы завалящего, ни единой жилки самой тоненькой ни одна экспедиция ученая не отрыла, ни один частный поисковик не откопал. Нет металла, и баста!

У народа же здешнего из того незнамо с чего обида в душе проросла.

– А мы чем хуже? Как же Господь Бог забыл у нас металл дорогой рассыпать?! – рядить-судить принялись.

Из-за обиды той (внутренней) каждый тайно надежду питал, что все-таки где-то металл-то есть. Искали плохо. Оттого почти у всех содержался в доме струмент старательский – лопатка, кайло и лоток.

С наступлением лета нет-нет да и складывались самостийные экспедиции на пороги верховий рек Предгорья. По Белой ходили, по Козлухе, по Чарышу тому же. Ручьи и протоки безымянные без внимания не оставляли. Но возвращались, однако, ни с чем.

Таинственный незнакомец

Одним злосчастным летом объявился в Маралихе незнамо откуда путник. Роста высокого, выше любого крестьянина на голову. Борода до пояса, одежа простая, но не деревенская – из кожи черной. Речью нетороплив, рассудителен – ну точно как поп, только вот креста на нем никто не приметил. Находился при нем ко всему остальному струмент старательский, да не обычный, а как при анженерах горных – с химикалиями всякими. Для рекомендации назвал он имя уважаемого человека из Козлухи.

Народу пилигрим по нраву пришелся – сразу всем сказал прямо:

– Прибыл я, добрые люди, за дорогим металлом. Вам помогу и себе заработаю. Сам я горный инженер, а величают меня Савелием из Нижнего.

Настоятель же храма батюшка Александр (служил в Маралихе) его враз невзлюбил и народ упреждал с Савелием тем якшаться.

– Беззаконие, – говорил, – Савелий сей творит. Все золото в земле – и найденное, и сокрытое – казенное. Незачем с ним путаться. Золото наше, крестьянское, на полях растет. От добра добра не ищут!

Постоем Савелий из Нижнего встал у пожилого ветерана на окраине села и платил старику исправно большую деньгу. Водки не пил.

По прошествии недели повадился странник походы свершать. В разные стороны он отправлялся да что-то все больше к Козлухе норовил.

Через месяц нежданно-негаданно старатель с постоя снялся и переехал туда насовсем.

Интрига, однако

В Маралихе всполошились. Предположение зародилось, что на золото Савелий напал. Все дела крестьянские забросили и отрядили группу – держать старателя под тайным наблюдением.

Первая неделя, вторая прошла – никаких новостей.

На третьей неделе прискакала группа в мыльной горячке. Собрали тогда всех, кто в Маралихе золотишком и промыслом Савелия интересовался, доложили:

– Нынче утром забрел Савелий на дикий берег реки Козлухи. Стал лунки рыть и породу промывать. Глядим, римской цифрой V перевернутой землю ковыряет. Да как-то весело копает-то, с запалом, будто в азарт перед находкой вошел. Так и сошлось. Вскоре запрыгал он, как медведь после воды отряхивается, и в пляс пустился. Пригляделись мы, а в лотке у него блеск золотой. Тут он не выдержал и давай напевать: «Жила, жила! Жила, жила! Золотая жила! Ай да я!» Со следующего промыва уже пол-лотка золотого песку нагреб! Еще раз прошел – полный лоток! Больше мы уж не доглядывали, поскакали с докладом.

Заинтересованные лица обрадовались, стали совет держать, как поступить. И так и этак прикидывали, но решение приняли – участок у Савелия перекупить.

– Ну и что, что незаконно. Кто сознает? Промеж нас фискалов казенных нет, – сами себя убеждали.

Отправили группу, что слежку вела, обратно (к Савелию), но на этот раз для предложения пожаловать на переговоры.

Переговоры

Савелий ехать не хотел, к чему – не понимал, затем все же заинтересовался и согласие дал. Явился.

На переговорах изначально все отрицал:

– Что вы, ребята. Какое золото? Вы же сами все в округе ископали. Нет его.

На этих словах приперли его к стенке. Сказали, что всё усмотрели: и песок золотой, и то, как он жилу прокапывал, в придачу к словам и три свидетеля имеются, шесть глаз.

На том анженер запираться прекратил и спросил:

– Чего желаете?

– Хотим, – ответили заинтересованные лица, – участок у вас перекупить.

Посидел Савелий из Нижнего, помолчал, подумал и запросил сумму большую.

– Я, – говорит, – участок еще толком не обследовал. Вчера вот с двух аршин квадратных пуд намыл, а там, глядишь, и самородки пойдут, а мне при таком фарте к чему его освобождать?

Согласились с ним. Взяли три дня отсрочки, с тем чтобы деньги собрать, и разошлись.

Жадность наказуема

На четвертый день приехал Савелий, денежки забрал и убыл. Еще пожелал напоследок:

– Теперь участок ваш. Удачи! Копать вам не перекопать!

Маралихинские же быстренько собрались и что есть прыти к выкупленному пустынному месту на реке Козлухе поскакали.

За золотом! За золотом!! За зо-ло-том!!!

Приезжают… А там сидят козлушинские на телегах горем убитые, горючей слезой умытые. Савелий-то из Нижнего им тоже участок с золотоносной жилой уступил. Последние деньги отдали. Приехали, копнули. Да так копнули, что кучи породы до небес достают – глина одна и стружка чугунная блестючая, под золото крашенная. Хоть бы пылинка золотая завалялась где. Ни-че-го-шень-ки. Пусто. Последние деньги отдали.

Тут-то мошенничество и вскрылось.

Козлушинские кричать принялись:

– Он от вас заявился!

А маралихинские в ответ:

– Это вы его приютили и рекомендацию дали.

Осерчали все и контачить в дальнейшем прекратили.

Каторга исправит

Обман тот много шуму сотворил, даже генерал-губернатор расследование под личный контроль принял.

Мошенника полиция вскоре отловила, да он уже все денежки укрыл, прогулял и пропил. Крохи какие-то при нем выявились.

Дали ему пожизненную каторгу – судья пожалел, хоть и приравнял обманщика по тяжести деяния к фальшивомонетчику, а за последнее просто казнили тогда, и все. Может, думал судья, что повинится тать с годами и скажет, куда добро укрыл? Бог весть, чужая душа – потемки.

Сергей СУВОРОВ