Репортаж с больничной койки. Как корреспонденты «АП» стали пациентами ковидного госпиталя

С начала эпидемии мы с фотокорами «АП» успели сделать материалы из многих ковидных стационаров, ходили и в «зеленые», и в «красные» зоны. В канун Нового года, в какой-то недобрый, видимо, час, вдруг подумалось, что «неохваченным» остался лишь один из них – тот, что развернут на базе краевого госпиталя для ветеранов войн.

Ковид. Начало

Осторожнее нужно быть с мыслями. Об этом я вспомнила сквозь сумрак температурного сознания и одышку, уже попав на больничную койку в качестве пациентки, а не журналиста.

Никогда не считала эту болезнь придуманной, вымышленной. И совсем не мечтала написать о ней в рубрике «Испытано на себе». Но если уж так случилось, то читайте, смотрите, делайте выводы и берегите себя. Да-да,  волею судеб в том же госпитале, на том же 6-м этаже, в то же время в соседней палате перемогал ковид и фотокор «АП» Олег Богданов. Медики в промежутках между капельницами, инъекциями и обходами иронизировали, мол, так много папарацци на квадратный метр больничной площади у них еще не было.  

Начало было стремительным и вполне традиционным. Знобило, ломило кости… Но в тот момент я не про ковид думала, а про очереди к терапевтам и сложности с получением направлений на тесты…

На удивление в родной поликлинике № 14 Барнаула приема ждала всего полчаса, и за это время собратья по несчастью рассказали, как нам всем, заболевшим в декабре, повезло: доктора уже успели переболеть и вышли на работу со свеженькими антителами, а потому и многочасовые очереди остались в прошлом. Участковый терапевт Татьяна Лойченко в тот же день отправила меня на тест, а как только ковид подтвердился, то и на КТ. Основания, как выяснилось, были: двусторонняя пневмония, более 30% поражения легких. Иных такие цифры не пугают, и люди, рискуя, отказываются от госпитализации. Но я трусиха. За меня всё решил страх. Боязнь не увидеть больше своих роднулек. Скорая увезла меня прямо из Диагностического центра.

До и после 

Первые дни в стационаре… Не так донимают температура и кашель, как отсутствие сил. Их нет даже на то, чтобы расстраиваться по поводу незапланированного кульбита судьбы под Новый год. Но пришлось смириться. Согласна слушать бой курантов по мобильному, лишь бы вернуться домой в принципе…

Вместе с обонянием, похоже, отшибло и другие чувства, в том числе и профессиональный интерес, который в любом новом месте заставляет первым делом осмотреться, как здесь все устроено. На этот раз он наотрез отказался включаться.

Исчез сон. Совсем. Долгими ночными часами в голове крутилась одна и та же мысль, разрушая догмы, исправно работавшие в прежней, доковидной жизни. Вирусу, как оказалось, плевать на четко отстроенную систему личной безопасности, недешевую, кстати, с качественной нутрицевтикой, витаминами, масками и прочими атрибутами профилактики. Как случилось, что зараза играючи обнулила все мои недюжинные усилия?

Так примерно думаешь, когда слышишь из-за двери палаты жесткое, как удар хлыста, «в реанимацию». Увозят девушку, которая еще утром считалась «легкой». Непредсказуемы они, пути ковидные.

А за стенкой, в соседней палате, стонет 75-летняя баба Клава. Ей плохо, и дежурная смена медсестер не отходит от старушки уже второй час.

Два «канала»

Капельницы, внутривенные уколы и гепарин в живот (три раза в сутки), отчего он становится черно-лиловым, день за днем делают свое дело. Скоро уже различаешь детали этой новой жизни. Тихонько булькают работающие кислородные маски. Позвякивают развозимые по палатам капельницы. Раскладываются в подписанные таблетницы, на утро и на вечер, назначенные пилюли.

Если абстрагироваться от факта пребывания в больнице, можно даже назвать романтичным ночной голубой отсвет сугробов за окнами, заливающий палату, и праздничный, дневной, подсиненный декабрьским небом.

Когда возвращается способность воспринимать окружающее, окно становится одним из немногих здешних развлечений. Первый раз я подошла к этому «телевизору», не подозревая, что показывает он сразу два «канала». Налево – мажорный, оптимистичный, радостный, от которого глаз не отвести, убранный белейшим снегом сказочный бор. Направо – грустная изнанка жизни. Морг. Патолого-анатомический корпус, который обязательно есть в структуре крупного медкластера, на территории которого расположен и госпиталь. С утра сюда подъезжают катафалки, чтобы увезти в последний путь тех, кто уже завершил свои земные дела. Склонности к депрессиям у меня никогда не было, но, раз увидев, как забыть? 

Готовность № 1

В 6 утра – яркий свет и мелодичный голос худенького ангела в белом герметичном костюме: «Доброе утро, животики готовим, гепаринчик». Со временем мы с соседкой по палате уже запросто узнаем их по глазам. Жанна, Айжан, Инна, Юля…

Внутривенные уколы и капельницы в их деле, наверное, не самое трудное. Но это если с венами порядок. От болезни они «уходят», и попробуй ее найди,  единственную оставшуюся рабочей артерию, по которой в кровь поступают спасительные препараты. Вообще-то, есть палочки-выручалочки, катетеры, «бабочки», придуманные специально для таких случаев, когда лекарства вводить нужно длительно. Но, увы, ковид делает бесполезными и эти приспособления, тромбируя вены так, что медикам приходится искать новые и новые «точки входа» в человека, перекалывать раз, другой, третий… В какой-то момент не выдерживаю, реву от боли и обиды. И меня, взрослую тетку, уговаривают, словно маленькую: «Ну успокойтесь, не пугайте венку, чтобы она от нас не пряталась».

«Вышколен» – персоналу госпиталя более всего подходит, пожалуй, это слово. Но пока наблюдаю за работой дежурных смен, нахожу еще более точное – «подготовлены». Ко всему, к любой ситуации.

На поправку

О том, что иду на поправку, первым возвестил лечащий врач Николай Юрьевич, а вторым – аппетит, вернувшийся вместе с обонянием. Не думала, что так вкусны могут быть больничные борщи, и котлетки с пюрешкой, и выпечка. Малоежек здесь уговаривают словно детсадовцев: «Кушайте, пожалуйста, чтобы бороться с болезнью, силы нужны». Баба Клава, два дня крошки в рот не бравшая, вдруг попросила булочку. Маленький праздник и для нас, и для медиков.

И да, снова про исполнение желаний. Мечтая сбросить лишние килограммы, я не имела в виду ковидный госпиталь. «Побочек» от пребывания в больнице много. Кто-то вообще в этой истории без антибиотиков обходится, а мне сразу три понадобились, чтобы справиться с пневмонией, переросшей в бактериальную, – азитромицин, цефтриаксон, моксифлоксацин. После такой массированной, но необходимой терапии вконец расстроились желудок и печень. Как правило, на этом этапе лечения врачи включают вторую, не менее серьезную схему – реабилитационную. Медикаменты, нутрицевтики, витамины, комплексы дыхательной гимнастики. Без них не вернуться быстро к обычной своей жизни. Мне, например, очень помогли два дистанционных бесплатных ресурса: Covidrehab, на котором работают врачи краевого врачебно-физкультурного диспансера, и курс реабилитолога Дины Сейфуллиной на Tengrinews.

Из этой невеселой, небыстрой и недешевой во всех смыслах истории человек выходит другим. Мыслями и сердцем, перепрошитыми ковидом, начинает по-иному ценить то, что ему было даровано. Спасительную заботу докторов и медсестер. Тревогу друзей. Время, отпущенное на пребывание рядом с дорогими людьми. Тик-так, тик-так… Как говаривал незабвенный Жванецкий, «жизнь коротка, и надо уметь уходить с плохого фильма. Бросать плохую книгу. Уходить от плохого человека. От посредственности уходить. Дела неидущие бросать. Их много. Время дороже».