Жениху – 83 года, невесте – 70. На Алтае сыграли свадьбу в «Алых парусах»

Марш Мендельсона, пожелания молодоженам и брызги шампанского… Свадьба как свадьба. С одним «но». Сыграли ее в «Алых парусах», Комплексном центре социального обслуживания населения Благовещенского района. Жениху – 83 года, невесте – 70.

Жених

Геннадий Маношкин и Надежда Сементина уже шестая супружеская пара,  образовавшаяся в «Алых парусах». До них были Иван Головин и Тамара Нестеренко, Иван Васько и Тамара Попова, Вячеслав Филатов и Лилия Кравцова, Александр Крутько и Валентина Сумина, Радик Мухтаров и Лариса Кулешенко. Кто-то иронизирует по поводу таких свадеб, но разве плохо, что люди преклонного возраста, пережившие войну и разруху, потерявшие родных, отважились на закате лет открыть новую страницу своей жизни? 

«Молодуху взял», – подтрунивают соседи над супругами. Как-никак разница в возрасте у них тринадцать лет. Надежда Павловна хотела остаться на своей фамилии, но муж настоял: «Будешь носить двойную, как Федосеева-Шукшина, как Складовская-Кюри». Как и положено молодоженам, они до сих переживают волнительные моменты своей свадьбы. Даже букет бросала невеста! Поймала девушка Татьяна, сотрудница интерната. Так что кто знает, может, быть скоро в «Алых парусах» еще одной.

В «Алые паруса», впрочем, как и всех, кто живет здесь, Маношкиных привело одиночество. Знакомы они уже три года, со времени пребывания в другом интернате, в селе Волчно-Бурлинском Крутихинского района. К тому моменту Геннадий Васильевич вдовствовал уже десять лет и о новой женитьбе, по его словам, не помышлял: 

– А тут Наденька к нам в интернат приехала. Смотрю – идет. Как током прошибло: вот же она, моя! Не мог чудо своё под старость лет упустить. Три года за ней ходил. Цветы носил, духи французские, шоколад килограммами – все отвергала, ничего ей не нравилось. И называла меня долбаным женихом. А однажды я стол приготовил, пригласил, спрашиваю: «Я все еще долбаный?» Нет, говорит, ты у меня хороший. Два года мы с ней «дружили», а когда нас в «Алые паруса» директор Василий Николаевич Дикарев перевез, решили пожениться.

Невеста

Несговорчивость Надежды Павловны вполне объяснима. Слишком непростая ей досталась судьба. После смерти первого мужа у женщины обострилась астма. Приступы были частыми и сильными, а однажды она чуть не умерла – врачи спасли да внук Александр выходил. Молодой человек в Хакасии живет, чтобы ухаживать за бабушкой, даже с работы уволился, приехал на Алтай, в Панкрушиху, где она на тот момент жила.

– Ни один человек не рождается для одиночества. Есть дом, работа, семья. Но время и болезни берут свое, а то и вовсе всё отбирают. Став немощной, я попросила путевку в дом-интернат в Крутихинский район, там же и Геннадий Васильевич жил. Правда, не до женихов мне тогда было, я вообще никого не видела – не слышала. Плакала целый год. С жизнью прощалась. Сейчас-то уже всё наладилось, персонал в «Алых парусах» очень хороший. Мне молочное нельзя, так специально для меня здесь готовят безмолочные каши, борщ без сметаны отдельно в тарелку наливают. Да и Гена мой со мной. Так что теперь не страшно…

Для Маношкиных в интернате выделили отдельную комнату, «квартиру», как гордо называют ее супруги. Надежда Павловна после свадьбы свила здесь уютное гнездышко.

«Мать, да ты людей-то угости», – спохватывается гостеприимный Геннадий Васильевич. Раз в неделю он идет в магазин, покупает то, чего душа попросит. Колбаски, рыбки копченой или еще что повреднее…

– Да знаю я, что это нарушение диеты. У нас тут питание хорошее, правильное, пожилых людей кормят только тем, что полезно в нашем возрасте. Но так иногда хочется вкусненького, из «вредного». Мы же немножко, – словно извиняется ветеран. – Надя – повар, очень хорошо готовит. Салатик вечерком сделает или к чаю чего-нибудь испечет… Она теперь хозяйка, распоряжается всем моим добром, прижимисто дом ведет, но это и хорошо – не транжира. Заботливая, пойду за покупками – беспокоится, если задерживаюсь. И не ревнует, когда с другими женщинами разговариваю.

Память войны

Сюда, в свою маленькую меблированную квартирку, они перевезли и самые дорогие для них вещи. Для Геннадия Васильевича это старая, еще довоенных времен гармошка – хромка, доставшаяся от отца. Альбом, в котором хранится бесценная фотография. На ней Маношкины еще все вместе. Маленькие братья Гена и Толя, молодые папа и мама, беременная третьим своим ребенком, девочкой. Сделано фото в ателье родного Скопина, что в Рязанской области, в воскресенье, 15 июня 1941 года. Все счастливы, еще не зная, что через неделю их светлый мир рухнет.      

Отец Василий Степанович, воевавший еще на Финской, с началом войны сразу на фронт ушел, хоть и был весь израненный. Немец, разозленный неудачами под Москвой, обошел столицу и на Волгу попер. Скопин – один из русских городов, оказавшихся на пути врага. Клару Степановну фашисты сразу из дому выгнали вместе с ребятней. Как могла, она устроилась с малышами в старом сарае. Спали на опилках, жили на подножном корме – все съестные припасы у них отобрали. Одно из ярких воспоминаний военного детства Гены – публичные казни. Фашисты мужчин Скопина на проводах вешали.

Однажды под бомбежкой погибли соседи вместе с детьми. А утлое жилище Маношкиных уцелело, только окно вывалилось внутрь помещения, аккурат между двумя детскими люльками, чудом никого не убив. Город несколько раз отбивали и снова сдавали советские войска. Эвакуировать детей и мирных жителей до поры до времени не было никакой возможности. 

– Маме-то моей всего 24 года на тот момент исполнилось. Как она все выдержала, чем кормила трех малышей, как спасла от голодной смерти – не представляю до сих пор. Как только город освободили, нас эвакуировали по северной ветке через Киров в Томскую область. На одной из станций она побежала добыть нам еды и воды, да отстала от поезда. Мы трое суток ехали в вагоне одни, не пили, не ели. Я, пятилетний, младший брат да сестричка-кроха. Никому до нас не было дела. У каждого своя беда. Потом во время одной из остановок наш вагон от тепловоза отцепили, к нам женщины какие-то подошли. А мы уже доходили, даже плакать сил не было. И тут я в окно вагона смотрю – а там мама идет, нашла нас...

Ветеран замолкает, прикрыв глаза рукой. Кто-то из стоящих рядом женщин тихонько шепчет: «Ни разу он эту историю не рассказал до конца без слез…»

Отец разыскал их после войны – вернулся живым, хотя и с подорванным здоровьем, почти глухим. Шутка ли дело, на реактивных «катюшах» воевал. 

Чтобы стряхнуть тягостные мысли, молодожен берет в руки отцовскую хромку. Играет он теперь, правда, редко – «руки уже не те», но для нас сделал исключение. Рядом присаживается его Надежда, слушает внимательно, гладит по плечу… Начинается безмолвный разговор, понятный только двоим. Не важно, много ли еще Господь им жизни отпустил. Важно, что до конца дней они теперь вместе…

*   *   *

Из первых уст

Василий Дикарев, директор Комплексного центра социального обслуживания населения Благовещенского района «Алые паруса»:

– Для семидесяти человек, проживающих в двух отделениях «Алых парусов», здесь дом, а значит, все должно быть по-домашнему. Не случайно ведь у нас свадьбы время от времени играют. Для многих наших подопечных только здесь настоящая жизнь и начинается. Они ходят на концерты, участвуют в самодеятельности, работают в совете ветеранов, праздники устраивают, кто любит на грядках повозиться – пожалуйста, у нас огород есть. Наши шефы – благотворительный фонд «Старость в радость». Волонтеры присылают нам подарки, навещают по праздникам. Геннадий Васильевич начал им первым писать письма, вслед за ним и остальные. Так родился проект «Внучка по переписке». А 14 сентября на базе центра пройдет конкурс художественной самодеятельности домов-интернатов края. Общение, очень полезное для людей, они видят, кто и как живет в других учреждениях Минсоцзащиты.