Квартира для ветерана

В Михайловском районе указ президента об обеспечении жильем ветеранов Великой Отечественной войны и членов их семей, то есть вдов, выполнен. Благоустроенные квартиры получили 83 семьи. На очереди осталось всего две. Справил новоселье в прошлом году и ветеран войны и труда Владимир Владимирович Воронов. Из села Бастан он переехал в райцентр.

Местная администрация постаралась, чтобы квартира понравилась не только самому ветерану, но и родственникам. Вместе с Владимиром Владимировичем проживает дочь. Она и ухаживает за 88-летним отцом.

Недавно семью Вороновых навестили журналисты. Первое, что они отметили: многоквартирный дом, где теперь живет ветеран, отремонтирован в соответствии с федеральной программой. Глава администрации района Геннадий Юров говорит, что пожелания и замечания ветеранов не остаются без внимания. Но при этом отмечает, что выбрать для них подходящее по всем высоким меркам жилье в селе Михайловском, а большинство таких льготников осело именно в райцентре, не так просто. Цены в нем на однокомнатные квартиры довольно-таки высокие - более миллиона. Объясняется это высоким уровнем благоустройства того микрорайона, где выбираются квартиры. А еще родные ветеранов выбирают жилье так, чтобы престарелые родители не остались в них одни. Так, Владимиру Владимировичу купили трехкомнатную квартиру. Естественно, в таких случаях, когда цена превышает полученный из федерального бюджета транш, ветераны, их родственники доплачивают до полной стоимости.

Устраиваются на новом месте ветераны по-хозяйски. Владимир Владимирович первым делом обследовал свой подъезд и нашел, что ступеньки крутоваты. Поручень бы к ним надо. Его просьбу вскоре выполнили. И теперь он, принимая гостей, с удовольствием показывает, какие приобрел апартаменты. Ведет в свою комнату, демонстрирует кухню.

А потом садится на диван рядом с дочерью и рассказывает нам, где воевал и как жил после войны.

- Освобождал Крым, Украину, Белоруссию, Восточную Пруссию, – плавно, не торопясь начинает он свою повесть. - В 45-м ранен был под Кенигсбергом. Шесть месяцев пролежал в госпитале в городе Сормово. Комиссовали, дали инвалидность. Приехал в Бастан. Жилья не было. Вышел в зятья к теще. Начал помаленьку работать. Потом окончил школу механизации. Стал работать трактористом, инвалидность сняли. Тридцать пять лет проработал на тракторе. Всяко приходилось. Построил себе избушку… - а дальше его плавный сказ делает неожиданно крутой поворот. - Спасибо вот правительству, что приняло такую программу. И квартиру такую мне дали. А до того пенсию добавили, инвалидность восстановили. Спасибо и Карлину, и Путину, и руководителям района. Ведь мне еще и машину дали. Сам не вожу ее, отдал внуку. Хорошо, что дочь живет со мной. Мне немало лет, 89 год идет. Спасибо и медикам нашим, помощь всегда оказывают. Благодаря такой заботе и уходу я сам еще выхожу на улицу, правда, недалеко. Ноги уж не те.

Среди боевых наград ветерана самая главная - солдатская медаль «За отвагу». Не выдерживаю и спрашиваю: кем он был на войне?

- Рядовым. Но у меня не только винтовка была в руках, а еще и пулемет Дегтярева. Но на вой-не еще и хитрость нужна. Я же снайпера немецкого обманул. Он меня хотел убить, но я его опередил. Если слушать будете, я расскажу, как было дело. После освобождения Украины нас повезли в Восточную Пруссию. Там мне дали пулемет Дегтярева. Тяжелый такой. С ним и на позицию вышел. Впереди нас, метрах в двухстах был лес. А в нем – немцы. Мы перед ними как на ладони. Окапывались ночью. Я лопаткой пробил промерзшую на 10 сантиметров почву, а под ней песок. Отрыл себе ячейку, установил пулемет. А сзади нас ручей протекал. Ребята к нему пойдут - то одного убьют, то другого. Передали по цепочке: «Снайпер». Я думаю: «А что такое снайпер?» Нас обучали по ворошиловской программе: конница слева, конница справа. А про снайперов ничего не слыхивали.

«Снайпер, снайпер, - говорят, - наблюдайте каждый предмет». Вот стал и я приглядываться. А он заметил меня - и щелк. Меня песком в висок ударило. Я двое суток не выглядывал, ночью только наблюдал. Немцы ракеты то и дело в небо кидали. Когда пригляделся, на опушке леса стоит елка. Верхушка сломленная. Смотрю дальше, а за ней какая-то гущина елок. Скрадок, похоже. Вот это да! Я еще больше затаился. Нас из-за снайпера кормить стали только ночью. Я сбоку сделал себе амбразуру, замаскировал ее травой. Только сделал в ней дырку, как там что-то мелькнуло. Он сделал лестницу и в этот скрадок по ней - нырь. Смотрю - стекла заблестели, в бинокль разглядывает. Вот оно что! Я не вылезал, ничего не трогал. Вот он, видимо, и подумал, что меня убил. Я пулемет направил на его балаган.

Шли уже третьи сутки. Мы позавтракали затемно. Вскоре светать стало, и я начал наблюдать. Он по этой лестнице шмыг-шмыг. Тут я и нажал на гашетку, и весь диск выпустил по нему. На второй день пошли - снайпер этот валяется. Винтовка снайперская рядом.

- А орден Ленина, одну из самых высоких наград в СССР, вы за что получили?

- За работу в колхозе. Трактор такой был Т-4. Его выпускали в Рубцовске. Я на том заводе шесть месяцев работал. Получил там новый трактор и с ним - в Бастан. Силы в нем было по тем временам много. И я на нем вспахал тыщу гектаров зяби. Больше всех в районе. Утречком на велосипед сажусь пораньше и до трактора еду. Пока заправщик подъедет, я два круга дам. А как круг, так гектар. Вечером смена уходит, а я остаюсь и еще до 12 ночи пашу. Норма была 10 гектаров в день, у меня выходило 15-18. Меня и наградили в 1973 году орденом Ленина. Получил потом премию, купил машину. Плохо, что лесу не давали, лет пять ходил в райисполком, просил. А жилья своего не было. Купил потом избушку у одного ветеринара…

Шестеро детей было. Государство не помогало. Ни денег, ничего не давало. А сейчас за двоих детей материнский капитал дают. Спасибо вот - квартиру дали. Жить можно, раньше бы так.

Год, как живу в Михайловском, а душа по-прежнему там, в деревне. Недавно туда ездил. Поглядел - мертвая наша деревня. Когда мы работали, такой был у нас колхоз «Красный май». Овец 15 тысяч держали, крупного рогатого скота 4 тысячи, лошадей. А сейчас 400 коров и никто работать не хочет. А мы за трудодни работали.