Алтай гордится своими разработками для РВСН

Накануне ракетчики России принимали поздравления с их профессиональным праздником. О том, какое отношение имеет к нему Алтайский край, «АП» рассказал Геннадий Сакович, академик РАН, доктор технических наук, профессор, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и государственных (СССР и РФ) премий.

Догнать

Геннадий Викторович стоял у истоков зарождения мощного оборонного предприятия, федерального научно-производственного центра «Алтай», много лет возглавлял его, курировал ведущие разработки в области ракетостроения, сотрудничал с первыми лицами Вооруженных сил России и генеральными конструкторами в области стратегических вооружений.

Все начиналось шестьдесят лет назад, когда СССР, еще не залечивший ран самой кровавой в истории человечества войны, снова попал во вражеское окружение – в «ожерелье» из натовских авиабаз. Любителям перелицовывать историю напоминаем, что в послевоенное время западные СМИ, не стесняясь, публиковали планы бомбардировки наших городов. Успокоились лишь после 4 октября 1957 года, когда на орбиту был выведен первый советский искусственный спутник.

– Узнав об этом старте, американцы поняли, что действовать безнаказанно им теперь не удастся. Советский Союз с той поры мог наносить ответные удары, – рассказывает собеседник. – Страна формировала свою ракетно-ядерную защиту, создавая новые комплексы. В 1958 году под Бийском началось строительство инновационного предприятия «Алтай». Возводились производственные корпуса, формировались кадровый состав и научно-техническая база. Целевое назначение продукции касалось большого комплекса оборонных интересов государства, в том числе мы занимались разработкой твердотопливных ракет.

– Геннадий Викторович, почему именно твердое топливо? Ведь ракеты Королёва нормально летали на жидком. Неужели он ошибался?

– Нет, Сергей Павлович сделал замечательную ракету, легендарную «семерку», которая Гагарина в космос подняла. Но предназначена она была для кратковременного использования. Чтобы выполнить задание, рассчитанное, например, на 24 часа, половину этого времени приходилось заполнять баки. При этом шло активное испарение, менялось соотношение компонентов топлива. Армии же требовалось вооружение долгосрочное, готовое к применению в любую минуту. Такими могли стать только ракеты на твердом топливе, и в этом вопросе на тот момент мы отставали от американцев, уже запустивших свой Polaris и приблизивших к нашим границам базы субмарин с ядерным оружием на борту. Паритет вооружений нашей стране мог обеспечить только надежный ракетный щит. В 1961 году вышло постановление правительства о создании твердотопливных межконтинентальных ракет и перед нами, молодым коллективом, была поставлена задача за короткий срок создать такое вооружение, фактически не имея задела по разработкам и кадрам. Опыта мы набирались по ходу дела. В 1968 году первая такая ракета была поставлена на вооружение. Мы в ней участвовали как создатели топлива и топливных зарядов. Достижение это было большущее, но недостаточное для ядерного паритета двух крупнейших держав. 

Паритет

– А потом была «Сатана»? Та, что стояла до 2000 года на боевом дежурстве в Алейске?

– Да, РС-36М, или SS-18 «Сатана» по классификации НАТО. Уникальная жидкостная ракета, но начиненная десятками твердотопливных движков нашей разработки, обеспечившей ей прохождение противоракетной обороны (ПРО) противника. Королёв тогда уже ушел из жизни, мы сотрудничали с генеральными конструкторами Владимиром Федоровичем Уткиным и Виктором Петровичем Макеевым и в 70–80-е годы очень продвинулись в создании отечественной опережающей компонентной базы. Вооружали «Сатану», участвовали в создании подвижных железнодорожных комплексов, поездов, в вагонах которых стояли готовые к пуску ракеты. Насколько я знаю, наши «добрые друзья» американцы и по сию пору не могут воспроизвести такую систему по ряду причин. 

– Почему именно железнодорожные комплексы?

– Потому, что наша страна большая, протяженная, а железнодорожные комплексы мобильны и удобны, с одной стороны, и достаточно закрыты для обнаружения – с другой. Превосходство их над силами противника было очевидным, и, думаю, в годы перестройки с некоторыми нашими руководителями типа Шеварднадзе западные «друзья» провели определенную работу, после которой было подписано соглашение о разоружении железнодорожного старта. Но параллельно с этими событиями в стенах «Алтая» были развернуты комплексные научно-контрукторские и прозводственные работы для нового вооружения подводного флота. Одна из таких трехступенчатых морских ракет выпуска 1984 года, уже отслужившая свой срок, стоит у проходной предприятия. С начала 90-х перед РВСН, оснащенными ракетами последнего поколения, поставлена задача покрытия трансатлантических расстояний с высокой поражающей точностью. Только так можно было достичь превосходства вооружения страны над потенциальным противником. Бийск тогда нередко посещали генеральные конструкторы, высший командный и руководящий состав страны.

«Демократическое» наваждение

– То есть Алтай с полным правом может считать себя главным «заправщиком» РВСН?

– Думаю, мои бийские коллеги почли бы за честь считать себя таковыми. Но мы не единственные в России занимаемся ракетной техникой. Подвижный комплекс «Тополь», например, рожден в Подмосковье, а трудятся над ним сразу несколько научно-производственных центров. Но авторитет «Алтая» несомненен, ведь в дурные годы, когда был разрушен Советский Союз, невероятными усилиями нам удалось сохранить научно-конструкторский и производственный потенциал и бесценные кадры. И когда политики очнулись от «демократического» наваждения и поняли, что отнюдь не друзья нас окружают, мы восстановились и продолжили работать.

– В новостях, в программе «Служу России» нередко рассказывают о последних модификациях «Булавы», «Ярса» или «Тополя». Не кажется ли вам, что стоит хранить в секрете такую информацию, не разглашать ее?

– А что из этих публикаций вы можете вынести для себя? Ну ракеты – у кого их сегодня нет? Поверьте, никто не расскажет журналистам о технических характеристиках такого вооружения. Эти вопросы остаются закрытыми. Продукция наша – штучная, стратегическая, во внешнеэкономической деятельности не участвует, потому что самим нужна. Одна из особенностей РВСН: такое оружие никогда не применялось в боевых целях, но готово к этому. Вот и пусть стоит. У нас.

– То есть открытость только кажущаяся?

– То, что нам удалось сберечь и укрепить оборонную мощь страны, – результат того, что мы не болтали. Ну да, прикрывались разработками для промышленных нужд, но – не болтали, нет. Стране создание надежного ядерного щита далось огромным трудом и напряжением. Насколько советское превосходство было серьезным, американцы узнали уже после развала СССР, когда наши так называемые лидеры ездили в США и бессовестно выдавали военные тайны России.

– Кстати, о маскировке. Есть версия, согласно которой освоение целины было организовано ради прикрытия переброски железнодорожными составами огромного количества стратегического груза на Алтай и в Казахстан, где строился Байконур. Есть ли в ней толика правды?

– Думаю, это просто красивая легенда. Производство ракетной техники слишком трудный, напряженный и наукоемкий процесс, подогнать его под статистику переброски тракторов невозможно. Мы не хвастаемся тем, что поднимали целину на Алтае, но гордимся своими разработками для РВСН.