«Любимый жанр – трагикомедия»

Актер, режиссер театра, кино и телевидения Сергей Алдонин приехал на Алтай исключительно отдыхать. Оказывается, о пантовых ваннах сейчас много говорят в Москве. В один из последних дней пребывания в санатории Первомайского района он нашел время, чтобы побеседовать с журналистами барнаульских СМИ о творчестве.

Широкой публике Сергей Эдуардович известен прежде всего как один из режиссеров комедийного сериала «Папины дочки» на канале «СТС». А его последняя громкая премьера – биографический сериал «Людмила Гурченко» с Юлией Пересильд в заглавной роли – в 2015 году состоялась на канале «Россия 1». Впрочем, московская театральная публика знает Алдонина еще и как постановщика успешного спектакля «Мастер и Маргарита» по Булгакову, в котором он сам играет Воланда, и режиссера нового Театра им. М.А. Булгакова.

– Вы на Алтае впервые?

– Я был в Горном Алтае, сплавлялся с друзьями по реке года три-четыре назад. Было очень здорово, но страшно – венки висели на порогах, нас об этом не предупреждали. Но мне понравилось! А сейчас я «овощем» – один, чтобы не разговаривать ни с кем и что-то писать. Пока впечатления хорошие, силы прибывают…

Мне предстоят важные постановки в нашем Театре Булгакова. Это новый театр, точнее, целый культурный центр в доме, в котором Булгаков жил и писал «Мастера и Маргариту». В длинном полуподвале – театр, следующий этаж – музей, причем многие экспонаты давали родственники писателя.

Один из проектов мы делаем совместно с Московской консерваторией. Еще я пишу сценарий «Гамлета» – переписываю Шекспира. Есть проект про тюрьму – там дети сочиняли пьесы, а несколько режиссеров их ставили, и я пошел на этот рискованный шаг. Главную женскую роль в нем играет Агния Дитковските. Получилась 40-минутная постановка, но сейчас нужно сделать полноценный спектакль. И надо ставить «Собачье сердце», Владимир Стеклов хочет играть профессора Преображенского.

Про Булгакова

– Я его любил, хотя романом «Мастер и Маргарита» не зачитывался. А спектакль по нему получился случайно: меня заставил сделать отрывок Марк Анатольевич Захаров, когда я учился у него на курсе (в ГИТИСе. – Прим. авт.). Я для отмазки сделал «Азазелло с Маргаритой на скамейке», буквально за день слепил, он сказал: «Делай дальше». Я начал писать сценарий, репетировать с однокурсниками, делать этюды, появился первый акт, второй, третий. Это самый лучший способ ставить спектакль – этюдным методом, не торопясь. Сначала он шел шесть часов, для театра его сократили до трех. У нас еще курс был выдающийся: Фекла Толстая, Паша Деревянко, Олеся Железняк, Дима Дюжев.

– Этот спектакль вы играете уже 20 лет. Он как-то менялся за эти годы?

– Конечно. Я с самого начала разрешал артистам импровизировать и предлагать свое – сначала, конечно, предупредить. Хотя когда играют наши «старики», они уже не предупреждают, могут что-то на сцене выдать сюрпризом, и мы должны ориентироваться по ходу. Мы все время что-то привносили, поэтому, я думаю, спектакль всегда живой. Булгаков к этому вообще очень подвигает. Там, конечно, есть текст, который все знают наизусть, а есть куча текста, который никто не вспомнит. А еще есть черновики, по которым я изначально писал. И когда критики говорили, что у меня там отсебятина, я отвечал: «Если вы литературоведы, ну прочитайте хотя бы черновики, там все это есть!»

– Для вас принципиально самому заниматься сценарием?

– Да, я всегда порчу сценарием драматургов (улыбается). Но отсебятину я вставляю, только если авторы современные. Если это классики, то я пользуюсь их же произведениями, если мне чего-то не хватает, или их современниками. Мы будем ставить «Вий» Гоголя. Постановка в 5D: декорация и эффекты будут делаться светом. Но у Гоголя мало текста, и я пользовался авторами, которые жили в одно время с ним, тоже писали про бурсаков, но сегодня забыты. Планируется, что главные роли сыграют Юра Чурсин и Агния Дитковските, а в остальных – талантливая молодежь.

Про «Гамлета»

– У меня появился новый артист – коренной чеченец, молодой парень. Очень необычный, талантливый, поющий, сам ставит танцы. И я вдруг «увидел» Гамлета, до этого не понимал, кто это может быть.

Я давно хотел сделать постановку, придумал, что это будет трагикомедия. Мы уже начали репетировать, причем Гертруду должна была играть Люся Гурченко, я с ней очень дружил, а она никогда не играла в театре классику. И она начала здорово придумывать. Это было бы событие, конечно: Гурченко – Гертруда! Но она умерла… А сейчас я буду долго и подробно разговаривать с Татьяной Васильевой. Ну а к такой Гертруде нужен красивый, молодой и немножко восточный Гамлет.

– Получается, вы идете от фактуры артистов?

– Я часто иду от актеров. Выстраиваю их роли, меняю так, чтобы они не были похожи на себя в прошлых постановках. Для меня это важнее, чем режиссерская инженерия.

– Как актеру вам комфортнее в комедии или в драме?

– Я любую роль раскрашиваю разными красками, а мой любимый жанр – трагикомедия, я считаю, он самый сильный. Есть такой закон, трагедию нельзя сыграть без комедии, потому что если ты не посмешишь людей, трагедии в конце не случится. По-настоящему мощные трагедии все с юмором. В моем спектакле «Ромео & Джульетта» весь первый акт – час двадцать – зрители смеются, а во втором уже 50 минут трагедии…

Про «Папиных дочек» и телевидение

– Лиза Арзамасова играет у меня в театре и снимается много. А Катя Старшова уже школу оканчивает – невероятно, в сериал ее взяли пятилетней! С ней было легче всего: она приходила готовая, выучившая роль и очень органичная. «Так, я задачу поняла, пойду партнеру расскажу» (смеется). А вообще из девочек сейчас лучше всего складывается у Лизы Арзамасовой.

– Что дает опыт съемок такого многосезонного сериала?

– Честно говоря, я не люблю снимать сериалы и часто отказываюсь, но «Папины дочки» – особая история, там меня устроили актеры, очень хорошая команда и сценарий довольно-таки смешной. Так что это прежде всего воспитание характера и технический опыт, потому что ты практически ничего не успеваешь. Если ты «не попал» с актером и не успел его поменять, то все будет очень плохо. 

В сравнении с этим сериал про Гурченко был ад. Весь канал был против кандидатуры Юлии Пересильд, просто война началась, но мы ее отстояли… Я еще думаю сделать художественный фильм о Гурченко и самому написать к нему сценарий. Потому что в сценарий сериала тогда вносили каких-то персонажей. Я спрашивал: «Зачем они нужны?» А мне отвечали: «А кто будет смотреть на Пересильд каждую серию? Она надоест». В общем, на этих каналах своя логика.

– Сейчас ведь есть Интернет…

– Я думаю, он спасет. Это намного выгоднее и интереснее. Телевидение мне надоело. Я снимал несколько сезонов шоу «Слава богу, ты пришел!» – это не очень мое, не очень творческое. У нас мало оригинальных передач, все американско-английско-французское, заимствованное. Только когда ты потом видишь оригинал, понимаешь, что имелось в виду.

– Откуда такой кризис идей?

– По большому счету в нашей стране не нужны культура, искусство. Может, за счет этого они и выживают, пробиваясь. Потому что многое делается формально, и деньги выделяются тому, кому надо. Вы, наверное, видели в Интернете, как в Москве на праздники развесили какие-то вазоны над головой, поставили какие-то острые елки, зеленую бабу с кинжалом. Мой друг сказал, что этот тендер выиграл какой-то содержатель похоронных бюро. Все это странная «красота», странная культура… А меценатов сейчас почти не найдешь. Хотя хозяин нашего «Булгаковского дома» Николай Голубев – это как раз такой вот Савва Морозов. Мог бы строить себе дома за границей, а он все вкладывает в Булгаковский музей, к тому же бесплатный для посетителей.

СПРАВКА
Сергей Алдонин родился в 1968 году в Ленинграде. Окончил Щукинское училище. В 1995 году поступил в РАТИ-ГИТИС в мастерскую Марка Захарова, которую окончил в 2000 году, получив режиссерский диплом с отличием. Работал на телевидении, был главным режиссером-постановщиком программы «Золотой граммофон», на «СТС» снимал сериал «Папины дочки» и развлекательную программу «Слава богу, ты пришел!» Преподавал во ВГИКе. Является режиссером Театра им. М.А. Булгакова, открытого в 2011 году.