Почему барнаульская школа № 27 была литературной Меккой столицы Алтайского края

На столе – аккуратная стопочка из тетрадных листочков, убористо заполненных безукоризненным почерком учителя русского языка. Это выпис-
ки из архивных документов, приготовленные для меня нашей читательницей Людмилой Остертаг. А рядом вырезки из газеты «Алтайская правда» разных лет.

Адрес нашёлся

«АП» не раз писала об этом педагоге, краеведе, основателе литературно-краеведческого музея Барнаульской школы № 27. Мое знакомство с Людмилой Михайловной, которой исполнилось уже 94 года, началось после публикации статьи о юбилее гимназии № 22. Школа за многолетнюю историю существования переезжала несколько раз из одного здания в другое. И по поводу того, где она находилась в определенные периоды времени, были вопросы. Один из них касался того, где располагалось здание школы в период 1930-х – 1940-х годов. Людмила Михайловна как раз училась в Барнауле в начальной школе № 22 с 1937 года по 1941 год. Она рассказала, что 22-я школа базировалась на ул. 1-я Алтайская, 78, затем на ул. Финударника.

Это были годы репрессий. Учителя тоже под них подпадали.

– Я несколько дней на карантине была во втором классе, вышла, а уже мою учительницу уволили, потому что ее мужа арестовали, – вспоминает Людмила Михайловна.

Родителей некоторых одноклассников постигла эта участь. В 1937 году был репрессирован и ее отец, он был бухгалтером в «Горсвете». А в 1936 году еще ничего не предвещало трагедии, и она впервые читала стихи на елке в организации, где работал отец.

Второе уточнение, которое дала Людмила Остертаг, касалось моей статьи, в которой рассказывалось о книге современного алтайского автора об известном поэте Вадиме Шершеневиче. Литератор в 1941 году находился в эвакуации на Алтае. Людмила Михайловна пояснила, что Камерный театр Таирова, который хоронил поэта, не был на гастролях, его тогда эвакуировали в Барнаул. Кроме того, Остертаг поспорила с мнением, что Шершеневича в Барнауле не знали. В качестве аргумента она привела выдержку из энциклопедии Александра Родионова «Барнаул»: «В 1934 году 2–4 апреля прошла в гортеатре премьера исторической музыкальной драмы в четырех действиях «Ледяной дом», текст В. Шершеневича».

Кроме того, она вспоминает, что в тот период эвакуированных из Москвы было много в Барнауле. К ним в небольшую квартиру подселили жителя столицы. Он устроился распространителем билетов в Камерный театр. Через какое-то время приехала его жена с двумя детьми.

Помогла газета

У Людмилы Остертаг было много пересечений с «Алтайской правдой». Когда началась Великая Отечественная война, в газете сообщили, что найдена фотография писателя Ивана Ивановича Тачалова (школа № 27 носила имя Тачалова). До этого была известна только одна, где он вместе с Георгием Гребенщиковым и с художником Григорием Гуркиным. Но эту фотографию так и не удалось найти. Когда Людмила Михайловна стала заниматься литературным музеем, часть архива газеты была утеряна. Исследовательница до сих пор сожалеет об этом. Для нее каждая фотография, каждый новый факт об исторической личности – как крупица золота. Ее прадед был из рудознатцев, а Людмила Михайловна всю жизнь по крупицам добывала сведения о жизни знаменитых писателей на Алтае.

Однажды «Алтайская правда» помогла Людмиле Остертаг. Когда она жила с мамой на пр. Красноармейском, сточные воды текли к их дому. Жильцы никак не могли справиться с проблемой, пока не подключилась газета.

– Соседка обратилась в газету за помощью, ко мне пришла жена писателя Вячеслава Чиликина, она работала корреспондентом «Алтайской правды». Очень приятная, энергичная женщина. И после ее статьи были приняты меры, проблему решили, – рассказала Остертаг.

Бесценные знания

Людмила Михайловна около пятидесяти лет собирала материал про известных писателей, которые в какой-то период жили в Алтайском крае. И, конечно, мы не могли не спросить о каких-то интересных фактах, добытых руководителем музея и ее помощниками-школьниками.

Людмила Михайловна рассказала о том, как выяснила, где жил Новиков-Прибой со своей женой в Барнауле в 1918 году. Шла Первая мировая война, и он в то время отвечал за перевозку раненых на санитарных поездах Земского союза.

Весной 1918 года Новикова назначили начальником эшелона, отправленного в Барнаул для обмена мануфактуры на хлеб для Московского продкомбината. 

В июне 1918 года Новикова-Прибоя снова снарядили в Барнаул с группой писателей и художников для культурно-просветительской работы. Он стремился в наш город, поскольку жена с ребенком была уже там. Семья пробыла в Барнауле до 1920 года. Школьники нашли дочь хозяйки дома, где проживал писатель. Она сообщила, что общалась с женой писателя Марией Людвиговной (какое-то время писатель проживал за границей, где и познакомился с будущей супругой). Дочь хозяйки вспомнила, что женщина была одета во все заграничное. А у девушки не было приличного пальто, чтобы пойти на службу в церковь, и Мария Людвиговна давала ей свое.

А еще соседка рассказывала, как писатель во дворе своего дома каждый день рано поутру сам раздувал сапогом самовар.

Позже Людмила Михайловна лично познакомилась с женой Новикова-Прибоя, переписывалась, не раз бывала в Москве у нее в гостях.

Галина Иосифовна Юдалевич – сестра знаменитого писателя – была директором школы № 27, где всю жизнь проработала Людмила Остертаг. И, конечно, у руководителя музея много книг с дарственной подписью автора «Голубой дамы». Людмила Михайловна рассказала, что художественное произведение было основано на изысканиях барнаульского писателя Глеба Михайловича Пушкарёва. С ним она тоже лично общалась, собирала вместе с детьми материалы о его творчестве. Людмила Остертаг также рассказала, что у ученого и писателя Максима Зверева в повести «Заимка в бору» своя версия городской легенды о Голубой даме.

В период работы Остертаг в музее 27-я школа стала литературной Меккой Барнаула, туда приходили на встречи с читателями популярные авторы. Один из них – детский писатель Лев Квин.

– Когда мы вывешивали объявление для старшеклассников о том, что со Львом Израилевичем будут проходить встречи, дети из младших классов узнавали и прятались за шторками, чтобы потом пробраться в зал и послушать. Лев Квин родом из Риги, поэтому на встречах рассказывал о малой родине и о революционных событиях в Латвии. Он еще гимназистом участвовал в работе подпольного Союза трудовой молодёжи Латвии. В жизни Лев Квин был очень добрым человеком. Помню, как он собирал вещи для пострадавших после землетрясения в Ташкенте в 1966 году, – рассказала Людмила Михайловна.

Какое-то время он вел литературные программы на барнаульской телестудии, а Людмила Остертаг по его просьбе сделала несколько передач об алтайских писателях.

– Весь текст нужно было знать наизусть. Нельзя переставить ни одного слова. Но я справлялась, – рассказала она.

Все, что уместилось на газетной полосе, – это лишь крупицы тех бесценных знаний и воспоминаний, которыми обладает Людмила Остертаг. Архив литературного музея находится на хранении в ГМИЛИКА и краевом архиве, часть находится в краеведческом музее. К нему по сей день обращаются сибирские литературоведы, краеведы и писатели.