Священная война

На пороховой бочке выселения Аладиковы и несколько других семей в Усть-Калманском районе живут уже четвертый год. В 1990 годы АО «Восход» в Усть-Калманке и в поселке Новый Чарыш для своих работников построило несколько домов. Отработаешь десять лет в хозяйстве – и дом твой. Все условия прописывались в договоре найма, казавшемся деревенским жителям окончательной, железобетонной бумагой. Однако «Восход» после цепочки реорганизаций стал ЗАО «Совхоз «Усть-Калманский», которое обанкротилось и в сентябре 2008 года получило конкурсного управляющего в лице Марии Шелиповой. С этого и началась история, из-за которой Аладиковы не знают, белить им дом или ломать…

Без хеппи-энда

В марте 2009 года в районной газете «Ленинец» появилось объявление о продаже имущества обанкроченного совхоза. Аладиковы и еще несколько семей увидели там свои адреса. О домах, выставленных на торги вместе с живущими в них людьми, тогда же, в апреле 2009 года, написала «Алтайская правда» («Лот №13», «АП» от 11 апреля 2009 года). На Алтае людей продают, как крепостных. Эта новость попала во все федеральные СМИ, печатные и непечатные, прогремела на всю Россию! Реакция была: как-то вдруг выяснилось, что дома выставлены на торги с нарушениями, главное из которых – недвижимость не зарегистрирована на хозяйство, так что арбитражный управляющий при всем желании не имел никаких прав эту недвижимость продавать. Тогда же районные власти заверили, что вот-вот эти злосчастные дома будут переданы на баланс муниципалитета, после чего жильцы смогут приватизировать жилье. Казалось, все стремительно идет к хеппи-энду.

И вот прошло больше четырех лет. Административный раж, вызванный нашей и другими публикациями 2009 года, у разного рода и уровня властей схлынул, мягко говоря, почти мгновенно. Муниципалитету дома так и не передали, приватизировать жильцам ничего не удалось – нет правоустанавливающих документов (в данном случае это протокол собрания правления, решавшего, на каких условиях люди получат это жилье, и договоры найма). А словам, пусть даже это слова тогдашнего руководителя АО «Восход» Татьяны Лопановой и Лидии Красильниковой, которая на том самом заседании правления вела протокол, суды не верят.

В целом суды принимают решение то в пользу Шелиповой, то в пользу жильцов.

Возможно, судьям кажется, что они занимают позицию ни нашим ни вашим. Но как-то так выходит, что с каждым таким половинчато- или четвертично-справедливым решением Шелипова все ближе к своей цели, а Аладиковы и их товарищи по несчастью – все дальше. И жизнь их все беспросветнее и страшнее…

Про людей

– Честно говоря, не сплю. Это тяжело… Седая совсем – краска уже никакая не берет, – говорит мне Валентина Черненко, хозяйка квартиры № 1 дома № 20 на улице Олимпийской, также попавшего в конкурсную массу. На кухне мы сидим вдвоем – мужа Владимира от разговоров на такие темы Валентина Васильевна оберегает. После событий весны 2009 года мужа из ЗАО «Совхоз «Усть-Калманский» сократили, видимо, за то, что не собрал безропотно чемоданы. Через какое-то время его свалил инфаркт.

– Крепкий мужчина. Такой спокойный. Не пьющий, не курящий. Не скандальный. Такого мужика завалить… Никто не мог подумать. За что? 63 года мужику, – говорит Валентина Черненко.

– Летом 2010 года мы только привезли его из больницы после реабилитации, и тут Шелипова заявляется, – рассказывает Валентина Васильевна. – Нам люди уже позвонили, что она по селу ездит. Наши дети тоже подъехали. Дочка с тяпкой на воротах встала. Шелипова даже из машины не вышла. Я подошла к ней и говорю: «Если вы еще раз появитесь, я за себя не ручаюсь». После этого я ее здесь не видела.

Впрочем, Шелиповой и необязательно видеться с Черненко, у Шелиповой в распоряжении целый государственный механизм. Чтобы оформить право ЗАО «Совхоз «Усть-Калманский» на квартиру Черненко, нужен техпаспорт, и в январе 2012 года Шелипова от имени ЗАО «Совхоз «Усть-Калманский» обратилась в суд с требованием «обеспечить доступ представителя истца и (или) технических специалистов в занимаемое ответчиком жилое помещение». Суд ответил: извольте! И обязал Черненко «обеспечить доступ» в их квартиру для «осуществления действий, необходимых для изготовления технической документации, обязательной для регистрации права на указанный объект недвижимости». Правда, оговорил срок – в течение пятнадцати дней после вступления решения суда в законную силу.

– 15 дней, в течение которых мы должны были предоставить доступ в дом ей или специалистам БТИ, прошли. Она не появилась, – рассказывает Валентина Черненко. – Мы думаем: все? Проходит полтора года, она подает исполнительный лист приставам, приставы решают: мы должны запустить. Но почему? Я не понимаю, кого слушать и кому верить. Суд так, приставы этак. Теперь ждем. Чего ждем – не знаю.

Заплати и живи спокойно?

Сказать, что все эти семьи уже больше четырех лет живут в аду – это будет мягко. Разгар боевых действий за дом Аладиковых пришелся как раз на то время, когда у Татьяны, дочери Натальи, из-за тяжелого генетического заболевания умирал старший сын Максим. Спасая ребенка, то Татьяна, то Наталья ложились с ним в больницу, ездили в другие города. Одновременно с этим надо было еще и судиться, чтобы было куда вернуться после больницы. Когда приходится рассказывать об этих днях, обе глотают слезы.

– Четыре раза наш дом выставляли на торги, – говорит Наталья Аладикова. – В нашу квартиру даже людей прописывали! Уж не знаю, на каком основании. Мы потом еле выписали их через суд.

Еще в 2009 году как один из выходов гражданам предлагали заплатить Шелиповой некоторую сумму денег – эдакий выкуп за дом. Черненко, Аладиковы и многие другие платить отказались, мол, с чего это мы должны платить за свое жилье? Но на принцип пошли не все.

– Мы по судам ходить не хотели. Решили платить. Условие было – деньги отдаем, а за это жилье остается за нами, – рассказывает Галина Казарцева, хозяйка еще одного конфликтного дома (№ 49-а на улице Центральной в поселке Новый Чарыш). – Летом 2009 года отдали 80 тысяч рублей частями.

Однако и Казарцевы не хозяева своему дому: только в начале нынешнего (!) года, спустя почти четыре года после платежа, они получили доверенность на оформление недвижимости в собственность. Бросились узаконивать землю под домом, но тут же уперлись в тупик: по одним бумагам их земля еще в 2002 году сдана в аренду хозяйству, по другим – не сдана.

– Все встало мертво, – говорит Галина Казарцева. – Без земли мы не можем оформить в собственность дом, а без полного пакета документов по дому не можем прописаться. Прописались у соседей. Из-за этого разные проблемы. Например, я, как учитель, компенсацию за уголь и дрова получаю меньше, чем должна бы...

Галина говорит, что единственная радость – их никто не трогает. Но надолго ли? Во всяком случае, в объявлении о продаже имущества совхоза «Барнаульский», размещенном 7 марта 2012 года в газете «Коммерсантъ», дом Казарцевых был. Единственный выход для Казарцевых – добиваться права собственности сначала на землю, а потом на дом через суд. Так что никого они не перехитрили и ни от кого не откупились.

Пшик

Великая цель, к которой Марина Шелипова уже четвертый год идет напролом, – вернуть долги ЗАО «Совхоз «Усть-Калманский» кредиторам. Усилия, как мы уже поняли, предприняты неординарные. Каковы же результаты?

В определении Арбитражного суда Алтайского края о продлении сроков конкурсного производства от 21 августа 2013 года читаем: «Из представленного отчета конкурсного управляющего следует, что (…) имущество должника реализовано на сумму 1 035 675 руб. Сформирован реестр требований кредиторов, кредиторы первой и второй очереди отсутствуют, в третью очередь включены требования кредиторов в размере 20 405 945,67 руб. Конкурсным управляющим требования кредиторов не погашались. Размер денежных средств, поступивших на расчетный счет должника, составляет 1 035 675 руб., в кассу – 3 645 793,42 руб. Расходы на проведение конкурсного производства составили 3 298 931,98 руб., оплачено – 2 620 931,98 руб.»

Проще говоря, то, что Шелипова получила от проданного имущества обанкроченного хозяйства, она потратила на себя. Ну не на платья, машины и поездки в Ниццу, а на процесс банкротства – суды, юристов, бумагу, поездки в Усть-Калманку и т.п. В любом случае польза для кредиторов от ее пятилетней работы равняется нулю. Вред – моральный, нравственный, физический – можно таскать мешками и грузить вагонами, а пользы – никакой.

И почему-то создается впечатление, что вся эта история держится на обыкновенном криминале. Дома передавались людям по решению собрания правления. Потом протокол собрания как-то очень вовремя пропал, а имевшиеся на руках у граждан договоры найма были обманом у них собраны и подменены на договоры коммерческого найма. Может быть, нынешнее хитросплетение различных гражданских исков надо распутывать с помощью одного-двух уголовных дел? Найти того, кто забирал договоры, того, кто велел забрать, не трудно. А там, глядишь, ниточка и дальше выведет.

Надеюсь, что эти уголовные дела будут – государство должно заступаться за слабых, а иначе какое же это социальное государство, какая справедливость?

Но Аладиковы все же побелили в доме. «Мы будем бороться… Мы свой дом не отдадим», – говорит Татьяна Аладикова. Такая вот священная война…

Усть-Калманка – Барнаул.