ГЕНПЛАНОВ НАШИХ ГРОМАДЬЕ

Седьмого ноября 1749 года в еще крохотном барнаульском посаде с утра засели совещаться члены Канцелярии Колывано-Воскресенских заводов. Это было историческое заседание: обсуждался, по сути, самый первый генеральный план будущего города. И сколько потом их было, определявших стратегию застройки Барнаула проектов – прагматических, романтических, сбывшихся и несбывшихся…

С крестьянской рачительностью

До чего же упертым был городской голова Новониколаевска купец Владимир Жернаков! Вот подавай алтайскую чугунку к его молодому станционному городу - и все тут! И ведь убедил, уломал Владимир Ипполитович (не раз наведывавшийся с этой целью в Петербург) имперскую комиссию по железным дорогам… В июне 1912-го жернаковский вариант был утвержден высочайшим повелением.

Став узлом российских магистралей, начиная с великого Транссиба, Новониколаевск (с 1926-го – Новосибирск) пошел в рост столь же стремительно, как заокеанский Чикаго (преодолевший в ХIХ веке рубеж в миллион жителей за каких-то 50 лет с хвостиком). Уже в планах первой советской пятилетки Новосибирск позиционировался как крупнейший промышленный центр за Уралом. Не последнее место в сибирской индустриализации отводилось бывшей столице Алтайского горного округа. В Барнауле замышляли построить три текстильных комбината с выпуском 100 миллионов метров ткани в год, ватную, швейную фабрики, несколько заводов: искусственного жидкого топлива, содовый, силикатного и сернистого натрия…

В 1933–м специалистами Запсибпроекта (находившегося в Новосибирске) был разработан пробный вариант первого советского генплана Барнаула. С тем расчетом, чтобы за последующие 10-15 лет население Барнаула выросло бы со 110 тысяч до 440 – 450, то есть в 4 раза! Но в Совнаркоме СССР этот замах на чикагско-новосибирские темпы отвергли. Укрощать фантазии своих коллег взялся новый начальник отдела планировки и застройки городов Запсибпроекта Василий Александров, окончивший Архитектурный институт в Москве. До этого учился на рабфаке в Воронеже, по происхождению был из крестьян. И вот с крестьянской рачительностью Василий и разработал свой вариант генплана (на этот раз одобренный Совнаркомом), по которому Барнаул к концу 40-х самое большое удваивал бы свое население. И не растекаясь вширь, а сугубо за счет замены старого одноэтажного фонда на 4-5-этажные дома.

Основную жилую застройку предстояло облечь в компактные микрорайоны, чтобы не удлинялись инженерные коммуникации и не взбухали затраты на благоустройство территорий. К уже вовсю строящемуся (хотя и с большим бракодельством) текстильному комбинату предполагалось переселить кожевенный, овчинно-шубный и другие заводы, чтобы сосредоточить там, на Гляденской площадке, весь Барнаул промышленный.

В александровском генплане предусматривалась и «пробивка» столь вожделенного для барнаульцев Обского бульвара – «в пределах 2-й и 3-й Алтайских улиц (ныне - Чкалова и Кирова) с обустройством на их пересечении с Ленинским главной городской площади (теперь там просто оживленный перекресток). К тому времени Барнаул снова решил обзавестись городским архитектором. Занимавший эту должность долгие годы Иван Носович (создатель плана «Сад - города») в 1929-м покинул Алтай. По прошествии 20 лет преемником Ивана Феодосиевича становится не кто иной, как Василий Александров. Он переезжает в столицу только что образованного Алтайского края и уже на месте определяется, где расположить здание крайисполкома, доминанту нового «композиционного центра» (площади Советов). До сорока процентов территории города отводилось под скверы и парки генпланом Александрова (может, лучшим и уж точно – самым экономичным проектом застройки Барнаула), перечеркнутым 22 июня 1941 года…

Красивая была бы высотка!

К 1950-му уже ленинградские зодчие составляют новый генплан алтайской столицы, кардинально изменившейся за военные годы. Исходя из него известный архитектор Яков Додица (в начале 30-х – один из создателей коллективного проекта грандиозного Дворца Советов в Москве, удостоенного первой премии) детализировал застройку Ленинского проспекта. Основное пятиэтажное здание крайисполкома (еще не построенное) предполагалось возвысить над истоком будущего Обского бульвара двухъярусными 6- и 3-этажными надстройками, увенчанными высоким шпилем.

Но по каким-то причинам этот красивейший проект положили под сукно. А остроконечным шпилем увенчали другой знаковый новострой 50-х (известный каждому барнаульцу как «гастроном под шпилем») – на Октябрьской площади, тогда только еще формировавшейся. Здание крайисполкома в 4-этажном исполнении построили (по проекту Ленгипрокоммунстроя) в начале 60-х на еще довоенных фундаментах.

Между тем генплан-1950 устаревал на ходу. Отставая от темпов урбанизации (прироста населения краевого центра за счет селян) и индустриализации второй волны (строились комбинаты химволокна, хлопчатобумажный, шинный…). Вновь в Ленгипрогоре засучили рукава и к началу 60-х выдали генплан, предусматривавший в первую очередь застройку пустующих территорий на северо-западе краевого центра, севернее Павловского тракта. Там, в новых «спальных» районах, предполагалось расселить 350 тыс. человек, хотя все-то население города на тот момент едва превышало 300 тысяч. Из них десятки тысяч еще жили в жалких хибарах и подвалах, слабоваты были источники тепла (а ТЭЦ-3 еще не существовало), случались перебои со снабжением даже основных продуктов питания (не хватало мощностей хлебозаводу), предстояло застраивать и центр города…

Объект под псевдонимом

В первой половине 60-х годов прошлого века краевые СМИ не раз информировали о том, что в Барнауле на проспекте Социалистическом строится некий гигантских размеров демонстрационный каток.

-Так маскировался, - рассказывал Евгений Нестеренко, руководивший в те годы отделом строительства крайкома партии, - объект, который запретили строить грозной правительственной телеграммой за подписью предсовмина РСФСР Полянского. Это была тогда такая установка по всему Союзу: сосредоточить капвложения на скорейшей сдаче объектов промышленных.

Лишь к моменту торжественного открытия «демонстрационного катка» во всеуслышание объявили его настоящее имя – Дворец спорта! Кстати, его сначала планировали построить вместе с «комплексом спортсооружений», включая крытый бассейн, на участке между мединститутом и горбольницей (представьте себе, там тогда был огромнейший пустырь!). Но не успели просохнуть чернила на распоряжении Совмина от 14 февраля 1959 года, как «наверху» приняли решение строить в том удобнейшем месте корпуса и общежития нового вуза – Алтайского политехнического. Короче, махом перекроили центр города!

…В 1960–м руководителем Алтайтрансстроя переводят из Комсомольска-на-Амуре Александра Мельникова. В своем дальневосточном ведомстве он, ярый любитель футбола, создал команду мастеров и озаботился этим и на новом месте. Более того! Решил силами Алтайтрансстроя, тогда – могучего треста, так реконструировать (фактически построить заново) один из старейших в столице края стадионов «Красное знамя», чтобы его емкость увеличилась с 3 тысяч посадочных мест до 35-40 тысяч! Сейчас бы посчитали эту затею фантастикой, ненужной гигантоманией, а тогда Барнаул был охвачен сильнейшей футбольной лихорадкой, местный «Темп» стал лучшей и популярнейшей командой Сибири и Дальнего Востока! Очередь за билетами на «Динамо» занимали с вечера!

Но только-только на «Красном знамени» (по-простому – «Краснухе») закипела работа, как в упоминавшейся выше телеграмме Совмина зарубили и эту грандиозную спортивную стройку. Скорее всего, ее инициатор довел бы дело до конца «подпольно», как достраивали Дворец спорта. Но – пошел на повышение в Минтрансстрой, и после его отъезда угасли планы по сооружению барнаульской «Мараканы».

(Продолжение следует).