Караван дружбы

Монгольский дарга с тех пор считает себя участником борьбы с фашизмом.

90 яблонь к празднику

В Монголии издавна счет времени ведется не только по обычному календарю, но и по лунному. Так вот: нынешний год является годом Дракона, когда мой старый знакомый Лувсан разменяет десятый десяток своей жизни.

Мне довелось несколько раз бывать у него в гостях, слышать его увлекательные рассказы о жизни, удивительные воспоминания и рассматривать уникальные фотографии, на которых он располагается рядом с Мао Цзэдуном, Никитой Хрущёвым, Леонидом Брежневым и Цеденбалом. Наверное, не все современные читатели знают эти имена бывших лидеров Китая, СССР и Монголии, однако Лувсан искренне считает, что историю делают не только политики и другие знаменитости, но и такие, как он, простые труженики, преображающие своими руками родную землю.

Он решил, что к красным датам своего рождения и Победы советского народа в Великой Оте-чественной войне высадит 90 саженцев яблонь в своем саду. Я бывал в этом уютном оазисе, возникшем благодаря его трудам среди каменистой полупустыни. Подтверждаю, что прежде там росла лишь верблюжья колючка.

Лувсан, как мне стало известно, намерен назвать свой сад в честь великого каравана дружбы, который направила Западная Монголия в помощь храбрым советским воинам в годину военных испытаний советского народа.

Этот знатный человек, носящий звание Героя Труда Монголии, приглашён вновь побывать в Алтайском крае для участия в мероприятиях, посвященных 67-летию Великой Победы советского народа. Старый караванщик искренне считает, что причастен к ней. Ведь одежда и пища, доставленные им в Россию из Ховдского и соседних с ним монгольских аймаков, помогали русским солдатам воевать против коварного врага.

Поход через горы

Осенью 1941 года 18-летнему Лувсану было поручено возглавить караван, гружённый подарками для красноармейцев – теплой одеждой и продуктами питания. Их готовили и собирали жители Западной Монголии, воспринявшие весть о нападении на СССР гитлеровской Германии как собственную беду. Мужчины вышли на охоту, чтобы добыть в горах кабанов, маралов и антилоп, женщины заготавливали сушёную баранину и говядину, шили из овчин шапки и тёплые шубы, меховые варежки и сапоги.

17 сентября 1941 года караван из нескольких сотен груженых верблюдов и лошадей тронулся в долгий путь. Рядом с Лувсаном, который в ту пору являлся председателем ревсомола сомона Манхан, иначе говоря, секретарем райкома монгольского комсомола, были его друзья – Луузан, Базар и Лхамсурен. Им предстояло доставить подарки до ближайшей железнодорожной станции Бийск, преодолеть десятки горных перевалов и рек, больше тысячи километров сложного пути.

Очень трудно далось преодоление перевалов Чекет-Аман и Семинского. Накануне здесь выпал почти двухметровый снег. Около недели караванщикам пришлось рыть в нем траншеи, расчищая путь.

Нелегко дался и переход по подвесному мосту в Усть-Семе на Катуни (по-монгольски Хатан). Упрямые животные никак не хотели идти по раскачивающемуся настилу. Также сложно было преодолевать ледяное русло Ини и устье Чуи.

Особую опасность представлял гололёд. Дело в том, что ноги верблюдов в отличие от лошадей не приспособлены к передвижению по льду. Животные скользили на нём, их конечности кровоточили, разбивались о камни и ледяные торосы.

Лувсан вспоминает, что население местных сёл научило караванщиков делать для верблюдов «обувь»: обматывать их ноги овчиной, войлоком и тряпьём, шить калоши из шкур и брезента, а также устилать наиболее трудные участки пути ветками деревьев и досками.

На всю жизнь караванщик запомнил гостеприимство русских, алтайцев и казахов из Горно-Алтайской автономной области Алтайского края, ныне Республики Алтай. Жители посёлков, располагавшихся у Чуйского тракта и скотопрогонной тропы, чем могли помогали монголам. Отогревали в юртах и избах закутанных в шубы, похожих на медведей погонщиков, кормили и поили их. Выносливые животные нередко обходились охапкой березовых веток либо сами добывали корм из-под снега.

В Бийск монгольский караван прибыл суровой зимой. С помощью местных жителей удалось разгрузить драгоценную поклажу. Караванщикам объяснили, что подарки из Монголии будут тут же отправлены солдатам на фронт. Зимой 1942-го, несмотря на военные трудности, русские вновь загрузили верблюдов пшеницей, пшеном, мукой и сахаром, которые караванщики доставили в Монголию. Домой погонщики вернулись лишь через восемь месяцев, 5 мая 1942 года.

Поездка научила Лувсана терпению и находчивости в преодолении трудностей. В дороге он познал отзывчивость русских и алтайцев, их желание помочь в трудную минуту. А себя стал считать и считает поныне участником войны с фашизмом.

Саду – цвесть!

Однако ему пришлось участвовать и в боевых действиях в войне Монголии с Японией. Имена земляков, в том числе и своё, Лувсан увековечил собственными руками на памятнике, размещенном среди зелени сада. Рядом с ним расположил еще один мемориал, где показал богатую 800-летнюю историю монгольского государства и её главного героя – Чингисхана.

Сад – гордость Лувсана. Деревья в пустынной и горной Монголии – большая редкость, а навыками их выращивания владеют совсем немногие жители. Еще в 1955 году Лувсан пытался озеленить свой родной сомон Манхан. Но тогда от этого занятия отвлекали основная работа и отсутствие агрономических навыков. После выхода на пенсию его большая семья взяла в аренду 17 гектаров земли на берегу реки, чтобы заниматься выращиванием фруктовых, декоративных деревьев и кустарников. Почва солонцеватая, случаются наводнения и засухи, не все саженцы выживают на прокалённой жарким монгольским солнцем каменистой почве. Чтобы этого не случилось, каждое деревце надо ежедневно полить не менее шести раз.

Тем не менее удалось укоренить почти 30 тысяч саженцев тополя, облепихи, яблонь, слив, берёз, шиповника, смородины, акации, японской сакуры… Здесь нашли новую родину саженцы из разных районов Монголии, Китая, Японии, Алтайского края, Горного Алтая, Бурятии. Недаром он просил меня передать привет Станиславу Хабарову и Владимиру Бурому – бывшим руководителям барнаульского НИИ садоводства и его опытного хозяйства в Горно-Алтайске. А также всем, кто откликается на его просьбы выслать семена или саженцы для озеленения дальней монгольской провинции.

Прежде он не раз посещал Алтайский край, Москву, Ленинград, Волгоград, республики СССР и другие страны. Ведь Лувсан был даргой – так в Монголии называют любого начальника. 47 лет руководил советом сомона, занимая должность, аналогичную председателю сельсовета или главе администрации сельского поселения России.

Наверно, хорошо работал, если стал Героем Труда Монголии. Пять раз Борондонгийн Лувсан избирался депутатом и даже исполнял обязанности заместителя председателя Великого народного хурала Монголии, 13 раз становился депутатом Ховдского аймака и шесть раз – депутатом сомона Манхан. Кроме монгольских наград имеет и российскую медаль Жукова.

В 2005 году он приезжал в Барнаул в качестве почётного гостя на мероприятия, посвященные 60-летию Великой Отечественной войны. Во время торжества ему были вручены памятные часы, чем он гордится. А поездка по Чуйскому тракту, так непохожему на старую караванную тропу, всколыхнула в его памяти воспоминания о трудном пути монголов и россиян, которые всегда в тяжелую годину помогали друг другу. Лувсан надеется еще раз убедиться в этом в ходе предстоящей поездки в российский Алтай.