История бывшей малолетней узницы концлагеря Анголы Шнейдер

Сколько себя помнит жительница Шипуновского района бывшая малолетняя узница концлагеря Ангола Шнейдер, искала встреч с родным братом, второй половинкой своей души, с которой ее разлучила война.

Плен

Анголе Фридриховне – восемьдесят. И всю жизнь ее спрашивают, откуда имя такое диковинное в Сибири? А с ним вот какая оказия приключилась. Её семья накануне Великой Отечественной жила на Украине, в Мариинке Николаевской области. Младшую дочь, которая родилась в 1938 году, Елизавета и Фридрих Келлер решили назвать Ангелой, но полуграмотный писарь сельсовета перепутал буквы в метрике. Так кроха стала Анголой, а в семье ее называли Анечкой.

Летом 1941-го мужчины села ушли на фронт, этнических же немцев, компактно проживавших на Украине, отправили в трудармию. Среди них был и Фридрих Готлипович, Федор, как на русский манер звали его в Мариинке. А следом полицаи объявили об эвакуации сельчан немецкой национальности из страны – в Германию. С караваном пленных двинулись в чужую страну Елизавета и ее дети – Вероника, Эрна, Роза, Ангола и крошечный Иосиф.

Старшие не раз вспоминали, как грузили на бричку самое нужное,  как мама рассаживала малышей, а корова-кормилица брела за ними на привязи. Месяц добирались до железнодорожной станции, а дальше – товарные вагоны и прощай, родина. Обливаясь слезами, они расстались с буренкой. Трехлетний ребенок вряд ли мог запомнить такие подробности, но Ангола Фридриховна рассказывает, что страшное время всплывает в ее голове смутными образами, которые подтвердили и сестры:

– Сначала – телеги и тряская дорога, потом мы идем пешком, потому что лошадей и коров у нас забрали, а заступиться было уже некому… Германии нужна была рабсила. Когда добрались до перевалочного лагеря в местечке Куманиц, уже на немецкой стороне, местные сбежались посмотреть на «русских свиней», «черных людей», как нас там называли. И удивлялись, что мы светлые,  белокожие.

Выбор

Можно сказать, Елизавете и ее детям повезло. Не в концлагерь попали, где шансы выжить с детьми были нулевыми, а к местной супружеской паре, державшей большое хозяйство. Тоже не сахар, конечно, пленные выполняли самую черную и трудную работу, но зато давали здесь на каждого ребятенка хлеб, картошку, сушеные овощи, так что удавалось даже сухари сушить – в запас, на неопределенное будущее.

Здесь начинается самая печальная страница семейной летописи. В плену заболел пневмонией младшенький Иосиф, которому еще и двух не было. Мать разрывалась между больницей за 100 километров, работой и дочками. Однажды «собственники» сменились, семью передали другим хозяевам. Елизавета едва успела из больницы вернуться – девочек уже увозили в неизвестном направлении. Ей предстояло сделать невероятно трудный выбор: остаться с сыном и потерять троих других своих детей или ехать с ними, а за Иосифом вернуться позже. Она выбрала второе, не зная еще, что мальчика своего не увидит больше никогда. Сколько потом ни искала его по детским домам – как в воду малыш канул.

Келлеров освободили после победы, но еще год держали в фильтрационном лагере на территории Германии. В 1946 году состав повез бывших узников назад, в СССР. Долгой дорогой они съели весь запас сухарей, прозорливо собранных Елизаветой. С точки зрения НКВД, был на этих людях двойной грех – национальность и факт пребывания в плену. Поэтому пунктом назначения для них стало поселение бывших пленных в деревушке под Сыктывкаром, Коми АССР. Семью определили на постой к деду, который как подопьет, так гонит «фашистов» из тепла натопленного дома.

«Все-таки крепкими были наши матери. Не замерзли мы теми кошмарными зимами только благодаря им» – к этим словам Анголы Фридриховны хочется добавить: «...и ценой их жизни». Подросшие дочери помогали Елизавете как могли, но валить деревья, сплавлять лес, пилить дрова и пытаться сырыми растопить чадящую печку в худой лачуге… Конечно, все это было им не по силам.

– Мама на лесосплаве работала. Ни валенок, ни одежды у нас не было. Чтобы совсем не замерзнуть, она натягивала на ноги рукава от старой фуфайки. Но все равно перемерзала так, что мокрая одежда на ней колом стояла. Помню, что вот такой ледяной горой она входила в дом после работы и, чтобы быстрее согреться, кипяток прямо с плиты пила, не чувствуя ожогов, – рассказывает Ангола Фридриховна.

Надорвалась

Фридрих Келлер вернулся домой живым, хотя и изможденным доходягой. И сразу стал разыскивать семью. Помогла… Варвара Бахолдина, организатор движения женщин-трактористок на Алтае, после войны руководившая Шипуновской МТС,  которой позарез нужны были механизаторы. Зная, что немцы традиционно сильны в механизации, она взяла Федора на работу. А он таким тощим был, что сил не было провернуть рукоять, когда глох двигатель. Узнав, что Федор разыскивает жену с детьми, Варвара Максимовна тоже стала писать запросы. И однажды Келлерам в Сыктывкар пришло письмо, в нем сообщалось, что отец жив! Правда, Елизавета читать не умела, ответ за нее написали соседи.

– Папа за нами приехал как раз вовремя. Мы к тому времени уже доходили, умирали с голоду. Чтобы прокормиться, продали то немногое, что у нас было. Мать говорила: «Будем помирать, но костюм отцов не продадим». Но пришлось, как и родительские обручальные кольца, – голод в Коми был лютый. Папа к тому времени уже хорошо зарабатывал, крепко на ногах стоял, привез нам валенки, хлеба, сахара, подкормил нас.

В школу Ангола пошла в девять лет, когда семья основалась в Шипуново, в колхозе «Россия». А год спустя умерла Елизавета, едва дожив до 39 лет.

– Мне одиннадцать только сравнялось. Врачи сказали – надсадилась. В поселении-то она на износ впахивала, пока отца не было. Но я думаю, еще и тоска по сыну ее съела. Мама не простила себя до самой смерти, повторяла одно и то же: «Знала бы, где ты, сыночек, пешком бы к тебе пошла…»

День 25 сентября 1949 года сестрам Келлер запомнился в деталях. С утра они навестили мать в больнице, та попросила фруктов. Девчонки – бегом на станцию, там купили яблоки и арбуз. Счастливые, они торопились к ней, а навстречу – подружка: «Ваша мама умерла».

Золотиночка

После ухода из жизни жены Фридрих случайно узнал от дальней родни, что сын,  усыновленный бездетной парой, живет в ГДР. Найти адрес и списаться удалось только в 50-е годы. Отец и сестры написали Иосифу о смерти матери и о том, что хотят забрать его домой, на Алтай. Но получили ответ приемных родителей: «Не забирайте его, он наш свет в окошке». Отец долго думал, прежде чем согласился с ними. Подросток не знал русского языка и жизни в сибирском селе. Но мысль повидаться с сыном не отпускала. Несколько лет Фридрих ждал разрешения на выезд. Только в начале 60-х смог навестить в Германии Иосифа, уже взрослого, женатого человека. Дочери боялись, что у него сердце не выдержит, разорвется от волнения. Он и впрямь очень волновался, опасался, что не узнает его. Но, увидев встречающего его сына, бросился к нему и потерял шляпу, купленную специально перед поездкой.

Ответный визит Иосиф с женой Кристиной нанесли сибирской родне в 1965 году, когда у Анголы уже свои дети были.

– Отец тогда всю родню собрал. За домом огромный стол поставили, на праздник полсела пришло. И вот сидим. Брат по-русски не говорит, я – по-немецки. Смотрим друг на друга, плачем и молчим. Подняли первый тост за встречу, и я, совсем непьющая, сдуру да от волнения стопку граненую разом маханула. Иосиф отцу что-то сказал, тот перевел: «Если бы я как Аня выпил, уже под столом лежал бы». Батя застрожился, велел больше не пить. А нам с сестрами так стыдно стало!

Иосиф и сейчас живет в Германии. Тот его приезд в Россию был единственным. Больше они не виделись. Даже когда Эрна гостила у немецкой родни, встречи не получилось. Брат отказался навестить сестру и к себе не звал. «Думаю, он обижен на нас за то, что мама его в Германии оставила, не смогла забрать», – вздыхает собеседница.

Видимо, за лишения в детстве Ангола была вознаграждена хорошим мужем и крепкой семьей. Александр Шнейдер жил в ближнем к Шипуново селе Петропавловка, которого уже нет на карте района, работал на МТС вместе с Фридрихом Келлером. Работящий, непьющий парень сразу приглянулся ему. Чем не партия для Ани? Правда, девушка сначала отказала, сваты уехали несолоно хлебавши. Но Саша не сдавался, и второе сватовство закончилось свадьбой. Свою Аню он всю жизнь называл золотиночкой. Александр и Ангола Шнейдер вырастили четверых детей и прожили счастливо более полувека, но десять лет назад она похоронила мужа.

Повзрослели внуки, подрастают правнуки. Не держит ни на кого обид Ангола Фридриховна, со всем смирилась, кроме потери брата, с которым они так и живут разлученными, по разные стороны войны.