Владелец частной гостиницы в Шипуново установил памятную доску Колчаку

17:00, 16 декабря 2016г, Общество 2888


1
1

Фото Сергей БАШЛЫЧЕВ

«Ты за Колчака или против?» С тех пор как 16 ноября, в день рождения белого адмирала, владелец частной гостиницы в Шипуново установил ему памятную доску из благородного черного мрамора, жители райцентра часто задают друг другу этот вопрос.

«Сибирский стрелок»

Шипуново – один из пунктов трагической «сибириады» отрядов Колчака, и появление этой доски всколыхнуло в правнуках красных и белых то, что не имеет срока давности. Гражданская война от всех других войн отличается роковым образом. Не в немцев, не в японцев стреляли русские люди, оказавшиеся в разных окопах. В своих, еще вчера бывших братьями, отцами, соседями…

С Владимиром Локтионовым мы постояли в минуте молчания. Позвонили в рынду (корабельный колокол) – звук чистый, наверное, такой же, тон в тон, разносился век назад над штормовой Балтикой. По иронии судьбы корабль командующего полудивизионом, в начале ХХ века еще капитана 1 ранга Колчака, носил название «Сибирский стрелок». Именно на нем будущий адмирал отработал установку минных заграждений. Авторская тактика, которая спасла жизни многим русским морякам и в Первую мировую, и Великую Отечественную.

Личность белого адмирала занимает Владимира Локтионова уже более четверти века. В конце 80-х его семья путешествовала на теплоходе к Северному полярному кругу. Во время остановки в Лесосибирске группа отправилась в местный музей. Экскурсовод заученно говорила о бесчинствах белогвардейцев и отваге красных партизан. Среди пассажиров теплохода были туристы из Ленинграда и Прибалтики, дети репрессированных, погибших в этих местах. Они-то и попросили экскурсовода: «Мы знаем о красном движении, расскажите о белом». Сотрудница музея ничего о нем не знала. Ведь и ее учили по советским учебникам истории, в которых все просто и ясно. Красные – герои, белые – подонки.

С миру по нитке в 2016 году Локтионов собрал деньги на установку доски. Фамилии его единомышленников значатся на черном мраморе, среди них – шипуновские династии Громовых, Дивеевых, Кудиновых, Лещевых, Локтионовых, Рогачевых, Мацковяк, Семеновых, Эйхольцевых, Ромащенковых, Фисак… Мемориальный уголок обошелся им в сумму около 50 тысяч рублей. Профессиональными советами помогал известный в крае художник и галерист Михаил Щетинин, автор барнаульского мемориала «Прощание». Сочтя дело примирения земляков богоугодным и правильным, доску освятил настоятель Успенского храма иерей Игорь Воробьев.

– Моя мама Клавдия Сидоровна – репрессированная и депортированная немка. Она родилась в селе на границе с Украиной, где сейчас война идет. Сколько всего пережила – отдельная история. Но в знак примирения ставят памятники бывшие противники – японцам, русским, немцам. Есть доска Колчаку в Питере, памятник адмиралу в Иркутске. А в маленьком Шипуново люди договориться не могут. Сто лет прошло, а мы все обиды копим. Это неправильно, я лишь пытаюсь восстановить историческую справедливость, – рассуждает Владимир Локтионов.

Без срока давности

Нет срока давности для генетической памяти, судя по категоричности суждений части жителей Шипуново. Учитель истории местной школы, ныне пенсионерка Асия Муратова, относится к Колчаку негативно, хотя его самого на Алтае не было никогда: здесь действовали отряды анненковцев.

– Власть Колчака воспринималась в штыки, потому что он не принял декретов советской власти, объявил всеобщую демобилизацию, ввел военное положение и смертную казнь. Колчаковцы – каратели, нашим бабушкам они принесли много горя, – высказывает свое мнение женщина.

– Но отсидеться в затишке было невозможно. Это противостояние, в нем ни одна из сторон не отличалась белизной и пушистостью. В конце концов, давайте вспомним, кто первым в России развязал революционный террор. Памятников красным партизанам на Алтае много. Почему Колчак не имеет права на то, чтобы его помнили?

– Моя бабушка Мария Самигуллина рассказывала, что власть менялась часто, пока не установилась окончательно. Но убивали белые – не красные. Конечно, не вяжется поведение белогвардейцев с кодексом чести, про который пишут в книгах. Но не было уже в 1919-м святой белой армии – победительницы во славу России. По Алтаю бродили группы морально разложившихся насильников и бандитов. Именно это крепко сидит в головах людей. Не признаю я колчаковщину в любом виде.

Начальник управления по культуре администрации Шипуновского района Мира Сомова только руками разводит от такой категоричности собеседницы. По словам Миры Владимировны, нет в Шипуново идейного раскола на два лагеря. Об открытии памятной доски Локтионов оповестил сельчан в районной газете, но на церемонию пришло всего три человека.

– Большинству жителей Шипуново, если честно, вообще все равно, есть эта доска или нет. – Уверена Мира Сомова. – Их заботят более насущные проблемы. У меня тоже есть семейная история, она не в пользу красных. Моя бабушка Мария Ивановна Часовских – из Усть-Пристанского района, из семьи середняков. У них были коровы,  земля, работали все. А после революции бедняки, «голодранцы» и «лодыри», как называла их бабушка, забрали у моих родных все. Они сильно голодали. 

До нас дошло немало воспоминаний очевидцев о расправах белогвардейцев над сочувствующими революции. Глаголы «порол», «расстреливал», «вешал» часто встречаются в этих сведениях. Роты милиции особого назначения, «Голубых улан» и 3-го Барнаульского полка действовали по всей губернии. Ирина Юрченко, главный хранитель музея, сообщает, что на территории района расположено 64 памятника, половина из них – жертвам колчаковцев, из которых только расстрелянными – 227 человек. Есть места боев, есть места казней. Так, на станции Шипуново в 1919 году был казнен командир партизанского отряда Блещавенко. Одна из жительниц Шипуново, Татьяна Калинина, слушая доводы сторон, вдруг произносит:

– Петр Тимофеевич Блещавенко – мой прадед, он из Бобровки, а на станцию его казнить повезли. Мне бабка рассказала, хоть и боялась говорить о войне. После казни мой дед, Михаил Петрович, еще ребенок, забрал его тело. У него лоскуты кожи со спины были срезаны и глаза выколоты... Эту тему в семье никогда не ворошили, но мемориальная доска мучителю – это уж слишком…

Рассказала про своего прадеда и еще одна местная жительница, попросив не называть своего имени. Он служил в колчаковской милиции, а в 1919 году ушел с остатками своей роты в Китай. Больше семья о нем не слышала… Форумчанка сайта siberia.forum24.ru – Елена Тростникова пишет: священник Петр Фавстрицкий убит 21 июня 1919 года в селе Нечунаево Шипуновского района. Партизаны Мамонтова ворвались в храм, где шла служба, вооруженными, не сняв фуражек. Отец Петр продолжил служить, это спокойствие возмутило командира. Батюшку сбили с ног, выволокли на улицу и бичевали так, что один глаз у него вытек. Он не просил пощады и все повторял: «Я за Господа Иисуса Христа!» Красные убили отца Петра на берегу Алея, там же и оставили тело.

Без оправданий

Верховного правителя казнили как военного преступника и до сих пор не реабилитировали, хотя его дело впоследствии рассматривали суды военные и гражданские. Вердикт остался неизменным: «…как совершивший преступления против мира и человечности, адмирал не подлежит реабилитации». Свидетельств подобных деяний, сотворенных тем же Мамонтовым, Советы не хранили, дабы не порочить имен красных героев, а действия их по умолчанию считали ответом на террор. Но почему все забыли, что сами лидеры большевиков называли Колчака маргариновым диктатором, намекая на мягкость принимаемых им мер?

Представьте гипотетически, что итоги Гражданской войны – другие. Колчак удержал огромную Сибирь, а значит, и Россию. Сведения о чьих зверствах сейчас хранили бы музеи и архивы? Чьи памятники стояли бы на Алтае? Возможно, блестящему офицеру, талантливому картографу и ученому Колчаку? 

Похоже, эта история из серии «Победителей не судят». Что случилось – то случилось. 

В «Тихом Доне» – одна правда, в «Докторе Живаго» – другая. И лишь спустя век правнуки красных и белых понимают: ценности у них общие при любой власти. Родина, дом, семья. Так чего хотели люди, которым помешал в 1917 году сытый столыпинский Алтай, кормивший хлебом, маслом и сыром полмира? Гражданскую войну невозможно выиграть. Все проигравшие. И неизвестно, сколько еще лет понадобится для примирения правнуков тех и этих. Надежда – в лаконичной ремарке в нижней части памятной доски: «Один Белый, а другой Красный. Два брата близнеца». И в копилке с надписью: «На памятник Колчаку», которая потихоньку наполняется.

Фоторепортаж
Блоги