К Ельцину – с тяпкой…

Сегодня мы листаем семейный альбом вместе с профессором АлтГУ Юрием Чернышовым. К этой фамилии принадлежало много русской знати, но, как говорит Юрий Георгиевич: «Ближайшие родственники точно не из графьев…»

– Родители мои из крестьян, ставших «партийными интеллигентами». Отец Георгий Иванович – из Калманки, а мама Александра Никитична – из Шипуновского района. Бабушка моя по отцу Анастасия Петровна родилась в Майме. В рассказах бабушки упоминались какие-то ссыльные поляки, но, как они повлияли на наше происхождение, точно неизвестно. Так все перемешалось, что, следуя по генеалогическим ветвям, упираешься в начало XX века и дальше корней не найти. Но родители точно не из графьев…

Отец с мамой познакомились, когда она приехала в Калманку и работала там библиотекарем. Была такая история: он ее пригласил участвовать в спектакле и она по пьесе должна была порвать письмо и бросить ему в лицо. Она так эти обрывки швырнула, что отец обиделся – можно было и не так драматично. Сначала были деловые отношения, потом все более теплые. Они всю жизнь друг друга любили…

– Семья наша отражала в целом то, что происходило тогда в обществе: люди из низов отбирались по активной жизненной позиции и деловым качествам, поднимались наверх и занимали достаточно значимые посты. Отец сначала работал учителем, потом в райкоме партии, потом его заметили, взяли из Калманки в Барнаул, послали в Москву учиться в Высшую партийную школу. Он был одним из тех, кто организовал в Барнауле телевидение. При нем телевышку ставили. Он сам не был технарь – скорее политрук, отвечал за содержательную часть. Я помню наш телевизор тех времен, маленький. Показывали тогда, по-моему, новости местные... Когда отец заведовал отделом культуры в крайкоме КПСС, к нам домой часто приходили художники, писатели – интеллектуальная элита. Я тогда, конечно, не вполне представлял все их заслуги, но проникался уважением к творческим людям…

– Мать с отцом были из коммунистов в хорошем смысле слова. Ничего особо не копили. Работали, стараясь делать доброе. Они не были сталинистами, что очень важно. Еще в хрущевско-брежневские времена они поняли, что при Сталине были совершены преступления. Для них многое потом не было шоком, хотя они оставались сторонниками идеи социализма до конца. Это были их убеждения, это надо уважать. Причем они допускали право других на иные точки зрения.

Они своим примером показывали, как жить. Отец был бессребреник. Не гнался ни за деньгами, ни за должностями. Мать могла выступить на собрании с критикой, и тогда ей приходилось искать другую работу. Но они показывали, что главное – чистая совесть.

Семья была просвещенная. Родители прививали любовь к книгам, истории, общению с людьми, поездкам... Какой-то запрещенной литературы в доме не было, но тогда ведь много было и полузапрещенного, тот же Шукшин – не всегда можно было его найти. Сценарии некоторых режиссеров передавали из рук в руки. Помню набранный на машинке сценарий, по которому потом поставили фильм, вроде бы «Гараж». Там обыгрывались наши бытовые неурядицы, ничего антисоветского не было. И вот это ходило по рукам, пока не одобряла цензура…

– Однажды в девяностые годы мать возвращалась из сада с тяпкой. А как раз в этот день приехал в Барнаул Ельцин и на привокзальной площади встречался с народом. И мама оказалась рядом с ним. Замечательные времена – женщина с тяпкой получила доступ непосредственно «к телу». Он ей подал руку, и она ее пожала. Отец по этому поводу много шутил – она же коммунистка, а тут тяпку не использовала, руку подала – проявила лояльность. Даже в стихах подтрунивал над ней…

– Родителей, к сожалению, уже нет в живых. В 2003 году умер отец, а полгода назад – мама. Но у меня двое сыновей, у сестры – три сына. Жизнь продолжается…