Впереди у жизни только даль…

Яков Наумович Шойхет – заслуженный деятель науки РФ, доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент РАМН. Автор более 1000 научных работ, в том числе 43 монографий, нескольких глав в Национальных руководствах по хирургии, респираторной медицине. Его труды публиковались в Германии, США. Хирург высшей категории. Награжден орденами Почета, «За заслуги перед Алтайским краем» II степени, «Почетным знаком МЧС России» и др. Председатель попечительского совета благотворительного фонда «Поддержим ребенка». Почетный гражданин Алтайского края. Женат с 1965 года. Супруга Фрида Абрамовна окончила факультет вычислительной техники Белорусского государственного университета, работала программистом на Алтайском моторном заводе, сейчас на пенсии. Дочь Ирина – врач-пульмонолог, работает в АГМУ. Сын Марк – анестезиолог-реаниматолог, в настоящее время живет и работает в Германии. У супругов Шойхетов трое внуков.  

Когда война осталась в прошлом

Парадоксально, что свое детство он называет хорошим. Хотя через полгода после его рождения началась Великая Отечественная война...

Его родной город Староконстантинов, что в Хмельницкой области Украины, почти полностью разрушен. Помнится, как в этих руинах сажали с братом деревья, натаскав земли с реки. Даже областная газета писала, что в Староконстантинове прижились первые вишни, посаженные братьями Шойхетами. Мать, медсестра, и отец, фельдшер-лаборант, с утра до ночи пропадали в больнице, чтобы хоть что-то заработать в семью, где росло трое сыновей. Еда – картошка и лук с огорода. И почти полная вольница.

«Наверно, условия по сегодняшним понятиям были тяжелые, - вспоминает Яков Наумович. - Но они не казались нам, мальчишкам, такими. Все жили одинаково. И существовали меж детьми какая-то доброта, общие интересы, желание знать, выбиться из нищеты…»

Лет десять назад ему прислали из родного города ксерокопии отдельных листов из Книги памяти. И там он увидел фамилии и бабушки, и деда по линии отца - и имена множества своих родственников, расстрелянных фашистами в годы войны. Даже пяти-шестилетних двоюродных братьев и сестер. «Читать было очень тяжело… У меня совершенное неприятие войны. Считаю это самым большим бедствием на планете».

Мальчишками они знали, где шли эти расстрелы, - под лесом легло 19 тысяч человек, еще 9 тысяч – на вокзале. Недалеко от центра – братская могила солдат, погибших при освобождении города. Примирить с этой страшной трагедией могло только ощущение победы, роднившее всех. Война позади. Теперь все будет хорошо.

Потому радостью было строительство и открытие школы, появление каждой следующей новостройки. Город залечивал раны.

Колоссальным влиянием школы, видимо, и объясняется более всего воспоминание о детстве как счастливой поре. Каждый учебный год открывал новые горизонты. В 13 лет вступил в комсомол – по специальному решению, ведь по уставу принимали с 14, - и тут же, не отойдя от райкома, ребята избрали его секретарем школьной организации. Собирали металлолом – и на вырученные от его сдачи деньги покупали самым нуждающимся сверстникам обувь и одежду. До сих пор помнит радость одноклассницы, первой получившей новенькие ботинки. Помнит, как рисовал на ватмане технологическую схему работы сахарного завода – и месяц ходил на этот завод, чтобы понять, что и как там происходит в натуре. А лето, которое провел вместе с ребятами в школьной геологической экспедиции на Днестре в поисках полезных ископаемых? И ведь что-то нашли! «Получил грамоту Министерства геологии Украины, и школа была награждена», - улыбается воспоминаниям Яков Наумович.

- У вас были хорошие учителя, - говорю.

- Не хорошие, - поправляет он, - а очень хорошие. Редкие.

«Учитель, воспитай ученика…»

Неудивительно, что с таким багажом знаний одолеть вступительные экзамены в Алтайский медицинский институт для Якова Шойхета было легко. Приступив к занятиям, за какую-то неделю сдал всю химию, за вторую – всю физику, что требовалось по программе. Второй год запомнился характерным событием – участием в пересадке почки собаке. Операцию эту проводили в подвале – бомбоубежище железнодорожной больницы студенты-старшекурсники Виктор Супоницкий и Светлана Гапоненко, включившие Якова Шойхета в свою группу. Маленький эпизод из ряда тех, что пробуждают интерес к поиску, к научной работе.

А после четвертого курса – практика в хирургическом отделении МСЧ АТЗ в Рубцовске, и в то лето студент Яков Шойхет самостоятельно сделал первые операции. Было это в 1962 году, так что нынче есть основание поздравить доктора Шойхета с 50-летием его хирургической деятельности!

Окончив с отличием АГМИ, год проработал врачом-хирургом в железнодорожной больнице – и вернулся в родной институт ассистентом на кафедру факультетской хирургии. Очевидно, именно тогда и произошло событие, оставившее неизгладимое впечатление. Молодой хирург оказался в затруднительном положении: ему впервые предстояло ампутировать ногу больному, а коллеги, к кому обратился с просьбой проассистировать во время операции, отказались, у всех были какие-то причины, планы на вечер. Вызвался… сам профессор Израиль Исаевич Неймарк! Историю эту я уже слышала от Шойхета и раньше, только без продолжения. Оказалось, все врачи остались, сидели в ординаторской и ждали окончания операции. Всем было стыдно… «Потом мне стали выговаривать: «Что ж ты нам не сказал?» - «Так я же к вам подходил!» После этого у меня началась просто светлая дорога: любой коллега соглашался мне проассистировать», - вспоминает Шойхет этот случай как один из уроков врачебной этики и высокой нравственности, преподанный тем, кого он всегда с гордостью называет своим Учителем.

Пройдут годы, и Яков Наумович станет преемником профессора Неймарка в должности заведующего кафедрой факультетской хирургии. И ученый совет университета примет предложение Шойхета присвоить кафедре имя профессора И.И. Неймарка.

Как мудро сказано: «Учитель, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться…»

Наука и практика

Его кандидатская диссертация, которую он защитил через четыре года, посвящена аутогемотрансфузии и фактически была первой работой по этой теме в Союзе. А с докторской, посвященной совершенно новому методу – радиокардиографии, произошла целая история. Её пришлось защищать дважды, поскольку в первый заход в медицинской академической среде столицы создалась такая ситуация, что Шойхет был вынужден снять свою работу с защиты. И целых восемь лет не хотел ни защищаться, ни вообще заниматься наукой. Спасибо Неймарку, он практически заставил своего ученика вернуться к научной работе. И защита на этот раз прошла успешно. Вывод, к которому привел Шойхета этот, по его словам, печальный эпизод, - молодым надо помогать. Негоже крупным ученым решать свои споры через молодых. Препятствия, которые им чинятся, негативно отражаются на будущем. И страна, и наука теряют. Лично для него это обернулось в восемь потерянных лет…

Однако глубокие душевные переживания того времени, кажется, ничуть не отражались на его работе. Оперировал больных, занимался со студентами. Руководил кафедрой хирургических болезней. Принимал участие в организации факультета усовершенствования врачей и был его первым деканом.

Новая должность профессора Шойхета – проректор по научной работе АГМИ. К тому времени «свежий ветер перемен» в стране нагнал уже такую волну событий… И Алтайский край оказался взбудоражен своим ЧП местного значения. Практически одновременно в трех территориях – в Яровом, в Тальменском и Локтевском районах – вдруг стали рождаться «желтые дети». Пусть потом, годы спустя, стало удобнее считать, что это пресса раздула проблему, воспользовавшись временем гласности, а желтуха новорожденных, дескать, давно известное явление, до 30% младенцев страдают ею. Однако все было не так. В первом населенном пункте сказалось действие токсиканта - и он был установлен, в двух других превалировало поражение нервной системы.

Кстати, не 30% новорожденных появлялись у нас тогда с желтухой, а до 84% в том же Тальменском районе. Но почему? И почему вообще так высока заболеваемость населения в нашем вроде бы благодатном по климатическим условиям крае по сравнению с другими регионами? В чем причины?

Эти вопросы естественно было обратить к ученым-медикам. И первый, кто должен был их услышать, - проректор по науке АГМИ Яков Шойхет. Он бывал на собраниях жителей Тальменки и Горняка, видел слезы и отчаяние женщин, пытавших его: «Что будет с нашими детьми?!» - и дал им (и себе) слово, что займется этой проблемой. Тяжесть этого обещания, по его словам, он испытывал долгие годы.

Две программы

В короткий срок была развернута огромная работа. Через Минздрав удалось добиться направления в край большого числа специалистов, которые вели поиск по множеству направлений. Исследовали пробы грунта, воды, воздуха, образцы продукции с приусадебных участков и колхозных полей. Нашли следы подрыва снарядов, «приплывшие» к нам по реке из воинской части, стоявшей в Новосибирской области. Открылась безобразная картина бесконтрольного завоза в край и хранения огромного количества различных ядохимикатов, пестицидов, удобрений – без названий, без документов, в составленном списке их оказалось более 30, и попутно в масштабах края был наведен порядок в их складировании и утилизации.

Но главное - была разработана и утверждена федеральная программа «Здоровье матери и ребенка в Алтайском крае», научное руководство которой обеспечивал профессор Шойхет. Еще важнее, что в ее рамках удалось кое-что сделать для обоснования другой программы, получившей название «семипалатинской». К тому времени уже было известно, что радиационный след от ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне в Казахстане не мог не сказаться на здоровье жителей края. Но одно дело – догадки и гипотезы, другое – факты, их систематизация и научное подтверждение. Этим и предстояло заняться в первую очередь.

Но фактов-то не было! Точнее, они были, конечно, но, как в сказке, за семью замками и грифами «Совершенно секретно» в Министерстве обороны. Материалы еще надо было добыть. И трудно даже представить, каких усилий это стоило. Какая мощная убежденность Шойхета в своей правоте помогла ему привлечь людей, в том числе участвовавших в испытаниях ядерных зарядов, к делу изучения их последствий и воздействия на население.

Но это получилось – и дело пошло. В июне 1992 г. было принято постановление Правительства РФ о неотложных мерах по оздоровлению жителей и социально-экономическому развитию наиболее пострадавших территорий края. Этим документом предписывалось также создать научно обоснованную концепцию и комплексную программу нормализации ситуации в районах края, подвергшихся радиационному воздействию. В их разработке принимало участие множество специалистов, и координацию (а позже и научное руководство программой «Семипалатинский полигон – Алтай») осуществлял профессор Шойхет. Административное руководство обеспечивал профессор В.И. Киселев. Государственная программа была принята, затем ее действие продлевалось, в настоящее время – до 2015 года.

Что дала ее реализация краю? Благодаря выделенным из федерального бюджета средствам были остановлены многие негативные процессы, значительно улучшилась материальная база краевого здравоохранения, вообще социальная инфраструктура, ведь строились не только больницы, в том числе и краевая клиническая, но и школы, объекты коммунального хозяйства и т.д. Тысячи жителей края были признаны пострадавшими от воздействия радиации и получают меры социальной поддержки как федеральные льготники.

Но вот что знаменательно. Явно невозможно было взяться за всю эту колоссальную работу по выявлению ядерного следа лет на десять раньше. А позже? Вспомним конец 90-х… Оставался совсем невеликий временной зазор, в который надо было успеть сделать так много – и слава богу, что это удалось. Нужный человек в нужное время и в нужном месте? Так говорят сегодня о тех, кто успел оседлать нефтяную трубу или что-то еще в этом роде. В нашем же случае ярко проявили себя интуиция ученого, неутомимость исследователя, стратегия и тактика организатора науки.

Конечно, были еще и крепкая поддержка краевой власти и ее заинтересованность в результатах, подвижнический труд коллег, многих ученых со всей страны.

Хождение во власть

Жители края избирают Шойхета депутатом Совета Федерации первого созыва, и этот период, по его словам, оставил у него чувство удовлетворения: «В законах об экологической экспертизе, блоке законов о радиационной безопасности есть и моя доля участия…»

А затем была депутатская деятельность в краевом Законодательном Собрании – в должности председателя комитета по социальной политике. Обстановка тогда была такой сложной, что для всего депутатского корпуса это время стало испытанием на прочность. Федеральное законодательство запаздывало, и в социальной сфере принимались, по выражению Шойхета, «точечные» законы – о пособиях семьям с детьми, мерах соцзащиты для пенсионеров, медико-социальных учреждениях, благодаря чему в участковых больницах открывались социальные палаты, разрабатывались – впервые – краевые целевые программы по борьбе с туберкулезом, в области кардиологии и др.

По-своему логично, что затем именно Шойхету было предложено стать заместителем главы администрации края, курирующим блок социальных отраслей. Он принял это предложение, поскольку считал, что в новой должности он – по мере сил – сможет решать проблемы сохранения и развития здравоохранения края, экологической безопасности, социальной защиты населения. И восемь лет занимался всем комплексом этих самых «нервных» вопросов – по совместительству с заведованием кафедрой хирургических болезней АГМУ, лечением больных и научной работой. Как хватало времени? У Шойхета на этот счет свой «рецепт»: «Чем больше нагрузка, тем четче вы ее распределяете». Он ведь никогда не прерывал связи с клиникой, оперировал больных, читал лекции. Науке оставался поздний вечер.

- Я не умею отдыхать, - говорит Шойхет. – Для меня отдых – это смена труда. Не переношу безделья.

Основные направления его научных исследований – проблемы торакальной хирургии, хирургии печени и внепеченочных желчных путей, сосудистой хирургии. Им успешно разрабатываются вопросы диагностики и лечения нагноительных заболеваний легких и плевры. Он является научным руководителем алтайских региональных пульмонологического и гепатологического центров.

В 2002 году профессор Шойхет был избран членом-корреспондентом Российской академии медицинских наук.

История его мира

- У актеров принято считать свои роли, даже если мелькнул в паре эпизодов. У врачей ведется какой-то подсчет операций?

- Все эти цифры в медицине для меня вообще как-то странно звучат. Слишком большое число, значит, человек не дошел до серьезных операций. Сегодня у меня, например, совершенно другая задача – чтобы молодые коллеги в клинике могли выполнять не меньший, а, может, больший объем операций, чем делал я. И я очень доволен, когда у них это уже получается.

- Можно ли сказать, что все хирурги в крае – выпускники АГМУ – в какой-то мере ваши ученики?

- Я не берусь так утверждать. Возможно, в их формировании есть и мое участие. На кого-то одни преподаватели влияли больше, например, профессора Владимир Иванович Оскретков, Владимир Григорьевич Лубянский, Александр Федорович Лазарев, а другие – меньше. Вообще, каждый выпускник – продукт воспитания всего университета. Но есть у меня, конечно, свои ученики, кто работает по науке со мной. На сегодня под моим руководством защитились 33 доктора наук, 84 кандидата. В основном это наши врачи, но есть и из Хабаровска, Новосибирска, Москвы, Краснодара, Тюмени…

- Не знаю, как это получается, но я даже жить теперь нигде больше не могу, кроме как на Алтае, - говорит он. – Не переношу совершенно климат Петербурга, Москвы, даже Украины, где вырос.

Выходит, вторая родина держит крепче. Но разве дело только в климате? В его профессорском кабинете в 5-й горбольнице становится понятнее природа тех невидимых нитей, что так надежно удерживают его в крае. Здесь на стенах, в шкафах на полках размещены фотографии, портреты корифеев алтайской медицины, картины профессиональных художников и его талантливых коллег-учеников. Особенно дороги поделки детей, которым он спасал жизнь: «Мы многое прошли вместе, это мужественные ребятишки». Здесь природа Алтая во всей красе – и фотопейзаж «Закат в Техасе». Бабочки из Цейлона, кусочек коры дерева, которому 2400 лет, - под ним отдыхал Христос, когда шел в Вифлеем… Это история его мира, в котором так много труда, света, тепла, людской благодарности и признательности. Врачу, ученому, учителю.