РЕКОРД НА ГЛЯДЕНСКОЙ ВЫЕМКЕ

После Колывано-Воскресенского на Алтае появилось еще немало больших заводов (Барнаульский, Павловский и т. д.), а также рудников. Но Никифор Клеопин их уже не строил. Обосновался на Каменном поясе, с 1745 по 1758 годы исполнял обязанности главного командира горно-металлургических заводов Урала, создал в эту пору проект строительства первой в России Березовской золотопромышленной фабрики. Выезжал в длительные командировки (так, с 1739 по 1741 гг. находился на Красноярских предприятиях). Но в 1750-е его стали донимать недуги, сильно болела нога, отчего он уже не мог инспектировать дальние заводы. Часто и подолгу отлеживался на своей усадьбе в 90 верстах от уральской столицы.

Наверное, из-за этих своих хворей Клеопин так и не достиг в табели о рангах той ступени, которая бы соответствовала его сильной организаторской хватке, недюжинным уму и знаниям. Хотя карьере мог помешать и сложный характер Никифора Герасимовича, его жесткая требовательность как руководителя многочисленных заводов. На него в столицу поступали бесконечные доносы…

В 1757-м его назначают управителем Нерчинских сереброплавильных заводов. В целях их «осмотра» он 20 лет назад уже пересекал (с большими приключениями и риском для жизни) необъятную российскую равнину от Урала до Забайкалья (тогда на дорогу ушло почти три месяца!).

Каково снова было испытать себя этим утомительным и опасным путешествием Клеопину – уже старому, больному?

О дальнейшей его судьбе мало что известно. По мнению уральских историков, Клеопин умер после 1771 г.

Достойно сожаления, что имя этого незауряднейшего человека, построившего первые на Алтае заводы, в нашем крае до сих пор не увековечено.

Как Комитет Транссиба обманулся в своих расчетах

Осенью 1881 года группа сибирских областников во главе с известным ученым Ядринцевым решила устроить в обеих российских столицах торжества по случаю 300-летия первой победы казачьего атамана Ермака за Каменным поясом.

В правительственных кругах идею отметить эту дату встретили в штыки, видимо, опасаясь, что на банкетах под русскую водочку и добрую закусь могут сказать чего не так по отношению центра к «колониальной окраине».

Что ж, и на главном юбилейном разгуляе в петербургской гостинице «Демут», и на прочих гуляньях по власти предержащей хорошо прошлись. И вообще, вся прогрессивная российская общественность в те дни, как вспоминал тот же Ядринцев, заостряла внимание на изъянах централизованно-бюрократического управления необъятным краем, давно назревшей там проблеме устройства путей сообщения, отсутствии на сибирских просторах элементарного для буржуазного общества самоуправления.

Кстати, о путях сообщения. С началом строительства Транссиба (1891 г.) у дышащих на ладан металлургических заводов Алтайского горного округа могло открыться второе дыхание! Комитет Транссиба предполагал, что они славно послужат Великому Сибирскому пути – сперва на стадии его сооружения, затем – в процессе эксплуатации могучей магистрали.

В перспективе Транссиб мог бы, наверное, завалить заявками алтайские заводы (а потом, глядишь, подоспели бы и заказы от Алтайской чугунки, что ее акционерам обошлось бы дешевле, чем металлоизделия, доставленные с Урала). Но для этого надо было искать, находить и обустраивать новые рудные месторождения, вкладывать крупный капитал в модернизацию, техническое перевооружение алтайских металлургических заводов, к чему их хозяин, Кабинет, не был расположен. Императорскому двору проще было переоснастить Барнаульский сереброплавильный завод в лесопильный.

Два «путиловца» и тысячи землекопов

В 1837 году в Российской империи впервые подсчитали количество своих подданных, занятых в строительстве. Оказалось, таковых – 717 тысяч душ (существовало мнение, что более 650 тысяч строительных рабочих не сумели тогда учесть, плохо сработали переписчики).

При этом основная масса строителей (более 60%) была занята на сезонных работах, сдав объект, возвращались домой в деревню к своим исконным крестьянским делам – хлебопашеству, скотоводству. Кстати, заводы и посады алтайской «царевой вотчины» строили приписные крестьяне, рекрутированные подневольные мастеровые люди – те же сезонники. Отпахав, в порядке барщины, на стройке того или иного кабинетского объекта, крестьянин (и жрец, и грец…) снабжал продовольствием растущее население заводских и рудничных поселков округа.

Веками строительство было отхожим промыслом, причем тот или иной субъект Российской империи славился умельцами в каком-то коронном для себя строительном деле. Так, из Ярославской и Пензенской губерний отправлялись по городам и весям страны на отхожий промысел каменщики. Костромская, Рязанская, Владимирская, Витебская, Тверская и Калужская губернии направляли во все концы России плотников, которые, кстати, были основным «кадром» в строительстве.

По той же всероссийской переписи 1837 года их насчитывалось 337 тысяч. Далее шли каменщики (188 тысяч), маляры (48 тыс.), землекопы (34 тыс.)…

Но как только Россия приступила к масштабному железнодорожному строительству, число землекопов выросло в разы!

Так, в пик земляных работ только на постройке Алтайской чугунки в летние месяцы 1913 года трудились более 16 тысяч человек, вручную перемещавших огромные массы земли.

Слава богу, человеку с лопатой не пришлось врубаться в твердый глинистый грунт Гляденской выемки (откуда вырастал на глазах Барнаульский железнодорожный мост через Обь).

…В начале XX века на железнодорожных стройках России землекопскую долю облегчали 200 экскаваторов (иначе именуемых «паровыми лопатами»), в основном закупленных за океаном. Только 35 из них были с Путиловского завода. И вот парочка отечественных экскаваторов как раз и лопатила Гляденскую выемку. Да как! Расчетная производительность одноковшовых «путиловцев» (при емкости черпака в 2,3 куба) не превышала 290 м3/час. А на Глядени их средняя выработка подскочила до 337,9 м3/час! Этот всероссийский рекорд барнаульских «путиловцев» упомянут в «Очерках истории техники в России» И.Артоболевского и А.Благонравова.

Как обогащались в Барнауле нечистые на руку чиновники

Особенностью в планировке Барнаула начала ХХ века была чрезмерная плотность в застройке его центра (и вдоль берега Оби). Участки земли здесь ценились выше – места-то самые престижные! Поэтому они с такой насыщенностью застраивались, в ущерб противопожарным требованиям. А городские власти закрывали на это глаза: городу, залезшему в долги, надо было как-то сводить концы с концами.

Впрочем, далеко не всегда немалые средства за продажу выгодных участков барнаульской землицы попадали в городской бюджет, оседая в карманах нечистых на руку чиновников (и крутившихся возле них всяких дельцов). На эти преступления неоднократно указывала газета «Жизнь Алтая», но часть денег так и текла мимо скудной городской кассы…

*   *   *

Трагично сложилась судьба тогдашнего городского головы Василия Бирюкова. Уже при советской власти он как-то был арестован, но вскоре вышел на свободу. Здравый смысл подсказывал ему затеряться где-нибудь на российских просторах. Но Василий Яковлевич остался в Барнауле (а может, давал подписку о невыезде – кто знает?) и в июле 1937-го был арестован по приказу начальника краевого НКВД С.Попова – в числе 80 человек, которых обвинили в связи с Российским общевойсковым союзом. Семеро, в том числе и Бирюков, были по этому сфабрикованному делу расстреляны.

Что такое «понедельничать»?

В 1929-м журнал «Сибирские огни» разразился острейшим фельетоном о положении дел на стройках региона. Особенно досталось Барнаулу и прочим городам, оказавшимся впоследствии под «зонтиком» нового субъекта – Алтайского края:

«В Рубцовске выпускают такой кирпич, что он никакого инструмента для обтески не требует, а сами рабочие придают ему руками любую форму. В Камне и Славгороде нет даже такого кирпича, как и пиленого леса, цемента – в Барнауле, где на рабочей конференции были указаны случаи кладки гнилых балок при постройке деревянных домов. При этом отдельные рабочие говорили не стесняясь: «Скорее балки сгниют, и нам опять будет работа».

«В Бийском округе, – нанизывал убийственные факты фельетонист, – обследованием объектов установлено до 90 процентов брака: фундаменты дали трещины, в ряде случаев каменная кладка разбирается руками, в Рубцовском округе вообще все новые постройки исполнены дефектно. В Славгороде на строительстве военного городка свирепствует эпидемия прогулов: рабочие, обычно после получки, «понедельничают», т. е. не выходят на работу по 2-3 дня, все это время пьянствуют, бросая свой инструмент на произвол судьбы».

На территории Сибкрая, подытоживалось в фельетоне, функционировали 6 небольших государственных стройтрестов и управлений, однако в двух округах не было «даже этих карликовых госстройконтор – в Бийске и Барнауле».

Да, безотрадная была картина…

Но за несколько последующих десятилетий Алтай строительный заставит себя уважать самоотверженным трудом тысяч и тысяч строителей и монтажников. Среди них было немало грамотнейших профессионалов и просто необыкновенных людей, чьи имена ныне прочно забыты. Но ведь это неправильно!

(Продолжение следует).

* (Продолжение. Начало в «АП» за 28 мая)