Алтайские учителя пожаловались на снижение зарплат, но нарушений не нашли

Этой осенью учителя из нескольких районов Алтайского края жаловались на снижение зарплат. При этом прокуратура и трудовая инспекция не находили нарушений. В ситуации мы разбирались с Юрием Абдуллаевым – председателем Алтайской краевой организации Профсоюза работников народного образования и науки РФ.

В бесспорном порядке

Напомним, в октябре и ноябре коллективные обращения в разные инстанции написали учителя Топчихинского и Панкрушихинского районов и полсотни алейских педагогов. Но на вопрос, что происходит, Юрий Абдуллаев, вопреки ожиданиям, отвечает, что в этом году количество обращений от учителей по профсоюзной линии снизилось в разы: всего четыре против трех десятков в 2019-м.

– Если говорить о ситуациях 2020 года, то после вмешательства профсоюза и Министерства образования и науки края (а мы чаще всего вместе разбираем жалобы) выяснилось, что они не носят системного характера и не порождены на краевом уровне, – говорит Юрий Геннадьевич. – Возьмем пример: по предварительным данным проверки, в Алейске глава решил с начала года резко повысить заработную плату директорам школ, примерно на 20 процентов. Профсоюз всегда выступает за то, чтобы директора получали много, потому что у них очень большая нагрузка и ответственность. Но никто не просчитал, хватит ли школам денег до конца года. То есть причина в низком качестве управления на муниципальном уровне. Это подтвердила и выездная проверка Министерства образования. А в той же Панкрушихе сам директор школы после проверки сказал, что благодаря нам увидел свои ошибки в начислении зарплаты.

Вообще, 99 процентов нарушений, которые выявляет профсоюз, исправляются в бесспорном порядке. То есть директора их признают и учителям не нужно идти в прокуратуру и суд, поднимать коллектив и возбуждать социальное напряжение, которое мы увидели в Панкрушихе, Алейске и других районах, где люди уже обращались в СМИ.

– Юрий Геннадьевич, почему таких ситуаций стало меньше?

– Причину мы видим в том, что в прошлом году вместе с Минобрнауки края мы провели огромную работу по изменению системы оплаты труда. Одними из первых в России мы отказались от пресловутого ученико-часа, который так раздражал педагогическое сообщество. Мы перешли на окладную систему и сделали заработную плату максимально прозрачной, прописав все виды стимулирующих и компенсационных выплат. Благодаря этому, кстати, почти на 20 процентов выросла зарплата учителей в малокомплектных школах – именно они страдали от ученико-часа больше всех. Раньше городской учитель за 30 часов получал в среднем 30 тысяч, а где-нибудь в Солтоне – 15 тысяч, поскольку в его классе 5 или 10 учеников. А готовятся-то учителя к урокам одинаково!

Но без сильных профсоюзных организаций в школах прозрачности добиться нельзя, у работодателя всегда должен быть противовес – в хорошем смысле этого слова. Поэтому мы работаем со своими организациями по вертикали. И ежегодно проводим целую серию проверок. Только в прошлом году их было более сотни, различного характера. Выявили более 500 нарушений в начислении заработной платы, а нашим работникам доплачено более 1 миллиона рублей.

Культура общения

– Что это за нарушения?

– Где-то были ошибки в начислении или неправильно приняты локальные акты – положения об оплате труда. Недавно закончилась комплексная проверка в Красногорском районе, и мы благодарны директорам и комитету по образованию за то, как четко они с нами работали. Тем не менее в каждом учреждении есть нарушения, а по ряду учреждений вынесено предписание доплатить работникам. В одном из детсадов недоплачивали ежемесячно более тысячи рублей, работники об этом даже не знали. А для воспитателей это значимые суммы.

– А как вы действуете в случае коллективных обращений?

– В Панкрушихинской школе из-за закона о защите персональных данных мы проводили документальную проверку на примере одного человека – председателя нашей первичной организации. И нашли типичные для всей школы ошибки, которых не смогли увидеть прокуратура и трудинспекция, поскольку не обладают специальными познаниями в узкой теме оплаты труда педагогов. Там была вина молодого директора школы, который не разобрался в вопросах тарификации. Назначение нагрузки на учебный год и расчет зарплаты – очень сложный процесс. Кстати, директор нас в итоге поблагодарил и не было никакой агрессии.

Другой вопрос, что не везде развита культура общения работодателей с работниками. Если бы тем же учителям в Панкрушихе вовремя ответили на их вопросы, может, это и не вышло бы на краевой уровень. К сожалению, новое поколение руководителей не всегда знает, что такое профсоюз. Начинают воевать с профкомами, думая, что те покушаются на власть.

Таким образом, мы не видим системных ошибок краевого уровня, но есть недостаточное качество управления на местах. И необходимо продолжить системное обучение руководителей школ и детсадов вопросам экономики образования.

– Это в перспективе?

– Мы уже обратились к министру образования и науки Максиму Костенко и получили поддержку. Планируем проведение регулярных курсов, очных и онлайн, где будем разбирать нарушения по итогам наших проверок на конкретных примерах: начисление зарплаты, расчет годовой сметы, разбор трудовых споров. Директор должен быть подготовлен. Сейчас его учат общей теории, но когда он приходит в школу, там совсем другие проблемы. Даже опытные руководители допускают ошибки.

Развивать партнёрство

– Почему бы не сделать общее для всех школ положение об оплате труда?

– В каждой школе свои нюансы. Грубо говоря, для барнаульской 42-й гимназии важны высокие образовательные достижения, она много лет входит в топ-100 России. А для школы в рабочем районе со сложным социальным окружением главное, чтобы дети хотя бы уроки не прогуливали. То есть помимо генеральных задач, поставленных правительством, есть еще свои, с учетом местных особенностей.

Я вспоминаю, как Алла Константиновна Абросимова стала директором 118-й школы, где до этого произошло групповое самоубийство подростков. Это была катастрофа. Естественно, задачей директора было не войти в десятку лучших, а поправить социальное и экономическое положение, потому что школа была в убогом состоянии, и наладить психологический климат. С чем она блестяще справилась, и сегодня 118-я – примерная по ряду параметров. Так что каждой школе мы оставили возможности учета собственных задач и потребностей.

– У вас такой примирительный тон. Какой вам видится роль профсоюза?

– Она зависит от ситуации. Буквально три недели назад здесь, в Доме союзов, четыре часа без перерыва шел очень горячий и жесткий разговор с краевым объединением работодателей. Были споры о росте зарплат, о тех обязательствах, которые должны принять на себя работодатели в рамках нашего трехстороннего соглашения. Мы понимаем, что бизнесу сейчас тяжело. Но при этом мы видим, что доходы 10 процентов самых богатых людей России увеличились так, как не росли никогда, а инфляция, обнищание и расслоение в период пандемии ударили по наименее обеспеченным. И когда один работодатель заявил, что наша страна – рыночная экономика, где никто никому не должен, я ответил: «Нет, по Конституции, мы живем в социальном государстве, и государство должно выполнять социальные обязательства перед обществом». Когда мне говорят о рыночной модели, я привожу в пример Швецию, Финляндию, Норвегию, Данию – страны социального благополучия, где найден баланс между интересами рынка и маленького человека.

Возвращаясь к причине жалоб учителей, качеству управления – школой, системой образования, предприятием, страной в целом, здесь без профсоюзов никак нельзя. И скандинавские страны как раз являются примером профсоюзного движения – там выстроена эффективная система социального партнерства, гарантирующая стабильность общества от потрясений. У нас в стране профсоюзы массовые, но не настолько сильные. К сожалению, даже в системе образования директора делают так: три человека для вида состоят в профсоюзе. И вы удивитесь, но это иногда сам директор, завуч и его жена, как мы увидели в одной школе. Свои права они защитили, а на других им наплевать. Так что выход я вижу только в реальном развитии социального партнерства на всех уровнях.