Костюм для чабана. История заслуженного овцевода из Алтайского края

До сих пор порода овец алтайская тонкорунная, над выведением которой работали и на курьинской земле, является знаком качества для всей отрасли. А имя чабана Лигостаева, получившего высшую степень отличия за труд в СССР – звание Героя Социалистического Труда, известно далеко за пределами района и края. Недавно заслуженному овцеводу исполнилось 90 лет.

«Значит, будет дело»

С детства помню, с какой гордостью мои земляки называли уроженцев курьинской земли, прославивших не только район, но и край, страну. В одном ряду с Михаилом Калашниковым – Андрей Лигостаев, его неизмеримый вклад в создание знаменитой алтайской тонкорунной породы овец. Это была мечта – получить на основе местных мериносов на сибирской земле приспособленную к морозам и метелям, крепкую породу овец мясо-шерстного направления. Несколько лет ушло на кропотливую селекционную работу, пока наконец зарегистрированная в 1948 году выведенная особь начала давать стойкий результат – десятки килограммов плюсом к живому весу и длинный уникальный рунный мех. Рекорд Лигостаева – получение 167 ягнят на 100 овцематок и сейчас, спустя полвека, звучит фантастически. А начиналось все… с военного голодного детства, по большей части проведенного в овечьей кошаре.

«Двенадцатилетним мальчишкой пошел работать в ближайший к дому совхоз – тогда «Рубцовский» – подпаском. Во всем хозяйстве больше 20 тысяч голов, огромные, по 600 особей, отары. Днем не присядешь, пока пасешь, а ночью то и дело от волков отбивались, в военное время и хищник от голода лютовал… Чабаны смотрели на меня, вертлявого: «Парень не ленивый, значит, будет дело», – вспоминает ныне заслуженный овцевод.

Тогдашние наставники не обманули. Дело из паренька действительно вышло. И какое! 48 лет бессменной вахты практически на одном и том же месте, лишь шагнув до старшего чабана в «звании».

«Он такой – себе покоя не давал и с других спрашивал. Даже став старшим чабаном, работал наравне со всеми. Особенно жалел девчонок-сакманщиц, многие из которых потеряли на войне отцов и братьев. В летнюю пору пас овец, зимой ездил на сеновал и вручную грузил из силосной траншеи кукурузные стебли на корм маточному поголовью. «Дядя», а иногда и «тятя» звали его девчата…» – вспоминают о Лигостаеве в его родной Горновке, где когда-то было отделение знаменитого овцеводческого хозяйства – госплемзавода имени 50-летия СССР.

«А как – не расскажу»

Сам Андрей Яковлевич чаще всего вспоминает самое ответственное время – окот. Начинался обычно в конце февраля. 45 суток на ногах, практически без сна и еды – успевай только, потому как чем «плотнее» идет ягнение, тем лучше – все малыши должны быть одинакового возраста. Днем ли, ночью – важно было успеть отследить каждую блеющую роженицу, отбить ее с ягненком. Чуть не успел в общей толчее – поди отыщи, которая его окотила, потом мать чужого кормить не подпустит. Новорожденный заблеется от голода да и подохнет.

Кормление, уход – все практически втемную, потому как не слишком-то делились своими секретами разведения даже чабаны из соседних отар. Андрей Яковлевич вспомнил случай, когда за ударную работу его в очередной раз командировали по путевке на Черное море и довелось встретиться там с заокеанским коллегой. «Болтал он на ломаном русском о своем овцеводческом хозяйстве фермерском долго, без умолку. Мне интересно, я выспрашиваю – где животину содержат, чем кормят, сколько раз в год и как окот проходит… И тут он спрашивает, дескать, а ты-то кто по профессии? Да как ты ж, отвечаю, с овцами вожусь. Плюнул тогда мой собеседник в раздражении – знал бы, так и половину не рассказал…» – со смехом вспоминает Андрей Яковлевич.

Зато подглядели и переняли у Лигостаева сначала местные, из своего хозяйства, а потом из соседних опыт проведения осеменения. Придумал опытный к тому времени чабан, как сподручнее работать с овцематками в осеменительской.

Год от года проявлялись признаки новой породы – бараны весом под сотню килограммов, шерсти до 12 килограммов – настоящая шуба до земли. Тогда и стали две племенные особи стоить как «Жигули».

«Потом, когда уж наша алтайская тонкорунная прославилась, послали одного из наших чабанов на Выставку достижений народного хозяйства в Москву. Там он и увидел в одном из павильонов бостоновые костюмы из нашей шерсти – пиджак в кулак сжать можно, но при этом плотный, теплый, – рассказывает Андрей Яковлевич. – Глаз отвести не мог, а тут кто-то из присутствующих на экскурсии руководителей уточняет, откуда он и почему такой интерес. После ответа изумляется – что ж вы, дескать, шерсти со своих баранов не видели?! Шерсть-то видел, отвечает наш земляк, а вот костюмы – в первый раз. Не успел приехать домой в Курьинский район, как ему костюм передают как подарок. О как!»

Распишитесь… в неполучении

Путевки были приложением к другим, более значимым званиям и наградам. Среди них – орден Ленина, полученный в 1971 году.

Не все, правда, было так просто. За Государственную премию СССР, присужденную почетному передовику в 1977 году,  Андрей Яковлевич только расписался – деньги решили отправить в Фонд мира. Без него решили. Да и с присвоением звания Героя Соцтруда получилась несостыковочка с «генеральной линией» – Лигостаев хоть и был первым в районе, добившимся абсолютного на то время рекорда сохранности ягнят, звание присвоили другому передовику, члену партии. Андрею Яковлевичу «Герой» достался позже, хотя коммунистом он так и не стал.

«Награждали и машинами, да. «Жигули» получил как передовик. Но сам всегда предпочитал «Волгу» – у меня в районе у одного из первых появилась машина этого представительского класса. В то время на родину приезжал Калашников – так меня в райкоме партии даже встретить его попросили на моей машине в Поспелихе. О чем говорили с Михаилом Тимофеевичем, пока я его до Курьи вез? Да ни о чем особо. Он хоть и был мужик простой, но каждый приезд на родину буквально по минутам расписан, так что хотелось дать ему просто передохнуть», – вспоминает Лигостаев.

«Яковлевич, подскажи…»

Ушел на пенсию Андрей Яковлевич Лигостаев в 1989 году, в 60 лет. И то как ушел? Тогдашний председатель госплемзавода имени 50-летия СССР Вилли Ригер сказал: «Пожалей ты себя уже, отдохни, Андрей Яковлевич». Лигостаев согласился. А потом еще несколько недель по утрам подрывался, дочь уже на пороге спешащего отца тормозила: «Пап, ты куда? Дома теперь ты, на пенсии…»

«Мы отца и не видели в детстве, – говорит дочь Нина Андреевна Позднякова. – Я зато к нему в кошары бегала, стареньким фонендоскопом играючи беременных овец слушала. Так и стала ветфельдшером…»

За бесценным опытом заслуженного овцевода до сих пор обращаются земляки – так, приезжал советоваться фермер, собравшийся разводить овец. Лигостаев учил его, как реально, на практике, и в сибирских условиях можно получать в год по два окота.

Не так давно администрация Курьинского района организовала вечер-чествование земляков, чей труд и достижения были отмечены высокими государственными наградами. Встреча получилась по-настоящему теплой, трогательной. Главным гостем был Андрей Яковлевич Лигостаев. Собирались, кстати, в музее Михаила Тимофеевича Калашникова – еще одного великого уроженца земли курьинской, дважды Героя Социалистического Труда.

Справка
Алтайская порода оказала большое влияние на развитие тонкорунного овцеводства на востоке страны. Она использована при выведении забайкальской породы и североказахского мериноса, улучшении советских мериносов Западной Сибири, Урала и северо-восточных областей Республики Казахстан.