Выставка в Госархиве Алтайского края рассказывает о репрессиях в отношении правоохранителей

19:53, 26 ноября 2021г, Культура 1523


Выставка в Госархиве Алтайского края рассказывает о репрессиях в отношении правоохранителей Фото №1

Фото Евгений НАЛИМОВ

Так называется новая выставка в Госархиве края. Она рассказывает о репрессиях в отношении работников суда, прокуратуры, НКВД.

«Следователь Салтымаков сел, а мне заявил: «Стойте». Я говорю – я не понимаю, почему я должен стоять. Он сказал: «Я приказываю, становись». Я взял стул и сел, но он заставил меня встать. Стою с утра до обеда. Прошусь пообедать, мне говорят – не полагается. Стою дальше. Прошу попить, говорят – не полагается. Таким образом стою с 11 часов утра 23/VI всю ночь до 24/VI. 24/VI думаю, что отпустят в камеру, но опять стою день и ночь».

Это фрагмент стенограммы заседания Военного трибунала СибВО, в котором зафиксированы показания прокурора Алтайского края Нила Яковлевича Позднякова. Если вы думаете, что так называемой «выстойкой» пытки ограничились, то глубоко заблуждаетесь. Признаюсь, я добросовестно переписала дальнейшие строки архивно-следственного дела – но опубликовать их не решусь, даже со знаком «21+»… Человека истязали до умопомрачения, и смерть ему виделась лишь избавлением от мук:

«Как только вошел в кабинет Попова, он мне говорит: «Будешь признавать себя виновным». Я сказал, что мне не в чем признавать себя виновным… Тогда Попов дает распоряжение: «Возьмите от меня этого бандита и устройте очную ставку с крайпрокурором Барковым». Судьбу краевого прокурора Баркова я тогда уже знал… во время допроса Барков выпрыгнул с четвертого этажа. Здесь был второй этаж, я тоже могу прыгнуть. После мне говорили, что я тоже бегал и хотел прыгнуть».

Прокурор Поздняков был членом «тройки». Он перешел дорогу великому и ужасному Серафиму Попову, начальнику Управления НКВД по Алтайскому краю. Бывший работник УНКВД Степанов давал на суде показания: «Арест Позднякова имел целью устранить человека, много знавшего о беззакониях НКВД, а потому представлявшего опасность для чекистов и в первую очередь для Попова: мог разоблачить и уже пытался это сделать. На заседаниях «тройки» со стороны Позднякова были попытки повлиять на вынесение приговоров. Но Попов вместе с Гусевым, не считаясь с ним, определяли подсудимым высшую меру наказания».

Расстрелы по плану

В мемориальной комнате Госархива проходили раньше выставки, рассказывавшие о репрессированных учителях, врачах, крестьянах... немцах… поляках… фронтовиках… Невозможно найти категорию населения, которой не коснулись бы репрессии. 

Куратор выставки Татьяна Павлова призналась, что готовить именно эту экспозицию было непросто:

– Впервые в нашей мемориальной комнате сложилась экспозиция о репрессиях в отношении работников суда, прокуратуры, НКВД. Сразу скажу – было сложно… Мы понимаем, что во время Большого террора эти самые люди должны были стоять на страже социалистической законности. Они были причастны к тем мероприятиям, которые проводило государство. Из документов, представленных на выставке, понятно: маховик репрессий коснулся и их.

В экспозиции можно увидеть порядка 100 дел из фондов (ФСБ и партийного). Помимо этого, фотографии предоставили музей краевой прокуратуры, краевед Юрий Гончаров. Чтобы отразить эмоциональную сторону того времени, в экспозиции разместили плакаты 30-х годов и фоторепродукции картин.

Годы Большого террора, 1937–1938… Но маховик репрессий начал раскручиваться задолго до этого. Первым посетителям новой выставки Татьяна Павлова рассказала о знаковых законах и постановлениях того времени, сломавших жизнь миллионам наших соотечественников.

Год 1934-й. Через несколько часов после убийства Кирова вышел закон об упрощенном судопроизводстве по террористическим делам. Он предписывал в короткий период – за 10 дней! – провести следствие; рассмотрение дела проходило без адвоката и прокурора; вынесение приговора производилось внесудебными органами, «тройками»; приговоры должны были приводиться в исполнение немедленно.

Год 1935-й. Выходит постановление СНК о привлечении к уголовной ответственности подростков 12 лет – вплоть до применения смертной казни!

Июль 1937-го. На пленуме ЦК обсуждается вопрос о применении репрессивных мер по отношению к так называемым «бывшим» – кулакам, помещикам, офицерам царской армии, священнослужителям. По итогам этого пленума выходит печально известный приказ № 447, подписанный Ежовым. Мера наказания для «бывших» имела две категории: первая – ВМН, вторая – лагеря (сроком не меньше 8 – до 10 лет). Вся территория делилась на области, операцию планировалось провести за четыре месяца. Определялись лимиты… Так, в Западно-Сибирском крае должно было быть за четыре месяца репрессировано: по первой категории – 5 тысяч человек, по второй – 12! Общее число репрессированных в стране должно было составить более 300 000 человек.

…Рассказывая об этом, даже архивист, привыкший ко многому, не может сдержать эмоций: «И это только за четыре месяца!» Первые посетители выставки, среди которых были исследователи, краеведы, сотрудники архивов, внимательно слушали экскурсовода. Но и они, годы работающие с фондами спецхрана, не могли спокойно слышать обычные, казалось бы, слова – «операция», «лимит», «категория».

15 августа 1937-го. Выходит оперативный приказ наркома Ежова о применении репрессий в отношении членов семей изменников Родины к их детям. Главный пункт обвинения был сформулирован просто – «знали о контрреволюционной деятельности родных, но не донесли».

Постановлением СНК от 17 ноября 1938 года как бы попытались приостановить маховик репрессий. Тут уже врагами народа были назначены «лица, проникшие в органы НКВД, фабриковавшие и фальсифицировавшие дела, истязавшие подследственных». Приговаривается к расстрелу нарком Ежов, по стране прокатывается волна репрессий в отношении сотрудников НКВД. Расстреляли всемогущего Серафима Попова и часть сотрудников управления. К ВМН были приговорены заместители Попова Пётр Перминов и Иван Юркин…

– Наверное, только в нашей стране возможно поставить в одну линию и жертв произвола, и тех, кто их приговаривал, – отметила Татьяна Павлова. – Сложно говорить об этом. Но нельзя не говорить.

Братья по крови

В мемориальной комнате ГААК вы можете увидеть материалы архивно-следственных дел судей, прокуроров, энкавэдэшников… Иные из них на фотографиях – прямо голливудские звезды. Как красавец Перминов, например. Ему и Юркину, первым подручным Серафима Попова, «вышку» сначала заменили 10 годами лагерей, потом отправили на фронт – искупить вину кровью… Сколько крови своей пролили они?!

Иван Юркин был начальником Особого отдела партизанской дивизии имени Ковпака. «В тяжелых условиях партизанских рейдов особая группа чекистов вела сложные операции против националистов, разоблачала предателей, засланных в расположение партизан, выполняла иные специальные задания» – сии строки сообщают о военной биографии Юркина. После войны Юркин трудился на посту директора известного московского кинотеатра «Ударник». Оставил он свой след и в литературе – в 1973-м в столице вышла книга Юркина. Называлась она «У нас особое задание»...

Другой особист, брат Юркина по крови, Пётр Перминов вписан нынче его потомками в «Бессмертный полк» Москвы. Ибо тоже окончил он свой земной путь в столице. Говорят, что ездил с делегациями, выступал с речами, вспоминал фронтовые пути-дороги. Однако на Алтае побывал Перминов лишь однажды и без всякой помпы – даже инкогнито. Оно и понятно…

С 1928 года Перминов фабриковал дела на крестьянские повстанческие организации… на бывших партизан гражданской… на немцев... лично истязал арестованных… В январе 1938-го вместе с Юркиным организовал арест в Рубцовском оперсекторе НКВД как эсеров-повстанцев 810 человек, из которых 294 были расстреляны, а 242 – освобождены. По делу Эрбиса приказал арестовать 200 немцев (все расстреляны как немецкие шпионы). Историк Алексей Тепляков также выяснил, что при личном участии Перминова убивали невинных в Куйбышевской тюрьме Новосибирска. В общей сложности в Куйбышевском оперсекторе под руководством Перминова было арестовано 1581, расстреляно 1256 человек…

Остается только надеяться, что в Великую Отечественную «герой» приговорил к ВМН меньше людей невинных. Ибо из справки-объективки НКГБ СССР следует, что в войну Перминов лично выявил до 200 «немецких шпионов-предателей» и участников националистических формирований.

Фоторепортаж