СЛУЧАЙНЫЙ ПОПУТЧИК

00:00, 09 апреля 2010г, Общество 1388


СЛУЧАЙНЫЙ ПОПУТЧИК Фото №1

Чем ближе День Победы, тем больше в редакционной почте писем со стихами и рассказами о войне. Пишут и фронтовики, и совсем еще молодые люди.
«Мне не раз доводилось говорить с ветеранами войны. Не перестаю удивляться, какие это скромные люди» – это из письма 18-летнего барнаульца Николая Миронникова, студента физического факультета НГУ. Он приложил к письму путевые заметки. Одну из них мы сегодня публикуем.
 

«Я не воевал…»

Года три назад мы ехали с отцом в Рубцовск. Стояла поздняя осень, но погода была чудесная: тихо, солнечно, сухо, золотисто-желтые листья на тополях в лесополосах радовали глаз… Вдруг отец затормозил, увидев на перекрестке мужчину с небольшой хозяйственной сумкой. В преклонных годах, но еще бодрый, он одиноко голосовал у дороги. Вьющиеся седые волосы выбивались из-под летней фуражки, на лацкане светлой легкой курточки – темно-красная звёздочка знака «Фронтовик».

– Спасибо, – поблагодарил незнакомец. – А то все мимо спешат.

– Как же я мог не остановиться, – сказал отец. – Вы же ветеран Великой Отечественной войны!

– Да, ветеран, но я не воевал…

– А это, – отец кивнул на звездочку.

– Это к прошлому Дню Победы всем ветеранам вручали, ну и мне… Внук приколол… Ношу, но в войну я машинистом на бронепоезде.

– Вы же не в тылу на нем ездили? – встрял во взрослый разговор и я.

– Всяко бывало. Бронепоезд зенитным был. Наши станцию займут, я растащу по путям платформы, с них зенитные орудия по самолётам фашистским палят, а нас, паровозников, сразу в укрытия отправляли.

– Почему? – удивился я.

– А убьют машиниста – кто паровоз поведет?

– И вы говорите, что не воевали?! – почти хором воскликнули мы с отцом.

– Рядом и гражданские машинисты работали, их эшелоны тоже бомбили, на нашем-то хоть зенитки стояли, как фитиль, – убавил наш пафос попутчик и замолчал. Отвернувшись, он смотрел сквозь боковое стекло автомобиля на золотистые тополиные листья. Сорванные ветром, они, кружась, падали на землю.

– Да-а, самолеты фашистские – это еще что, – снова заговорил старый машинист. – Вот когда рядом с передовой разгружали вагоны и за ночь не успевали, появлялся корректировщик, самолет-разведчик в форме буквы «п», мы его «рамой» называли. И начинала бить вражеская артиллерия. А стреляли они метко. Тут уж не зевай… Случалось, и меня «цепляло». Дважды в госпитале лежал, но оба раза назад возвращался… Не всем так везло. Они ж в первую очередь старались паровоз разбить, чтобы эшелон не ушел. Если удавалось, потом вагоны в клочья – хоть артиллерией, хоть авиацией. Прикрывали нас, конечно, как могли, пути железнодорожные охраняли. Но раз- другой разгрузишься на одном месте, на третий – накроют. Да и на минах подрывались. И вагоны со снарядами горели. Тут уж как повезет. Успеешь или не успеешь разцепить и в стороны растащить. Но хуже всего, когда цистерны с горючим взрывались…

– Да вы через такое прошли и говорите, что не воевали! – не выдержал я.

– Не шуми, молодой человек, – спокойно возразил седой фронтовик. – Одно дело в бронепоезде, и совсем другое – в окопах… Вон у того перекрестка остановите, – показал он рукой. – Оттуда я уж пешком дойду…

И я увидел, что на руке нет одного пальца целиком и одного – наполовину, а кисть обезображена давним ожогом.

– Спасибо, что подвезли, – улыбнулся.

– Вам спасибо, – сказал отец.

– Да мне-то за что?

– За все, что вы для нас сделали, – сказал отец, и они крепко пожали друг другу руки.

– Давно это было…

Взяв свою хозяйственную сумку, он пошел в сторону раскинувшейся неподалеку деревни. Машина тронулась, а я почему-то все смотрел и смотрел ему вслед.

Не догадались мы спросить ни имени, ни отчества. Но я по сей день хорошо помню и его лицо, и голос, и то, что он рассказал. И совершенно не согласен, что он не воевал.

Фоторепортаж
Блоги