Космический житель Герман Титов: рассказ о том, как жил и работал алтайский космонавт

20:00, 09 августа 2021г, Общество 2275


Космический житель Герман Титов: рассказ о том, как жил и работал алтайский космонавт Фото №1
Космический житель Герман Титов: рассказ о том, как жил и работал алтайский космонавт Фото №2
Космический житель Герман Титов: рассказ о том, как жил и работал алтайский космонавт Фото №3
Космический житель Герман Титов: рассказ о том, как жил и работал алтайский космонавт Фото №4
Космический житель Герман Титов: рассказ о том, как жил и работал алтайский космонавт Миниатюра №5
Космический житель Герман Титов: рассказ о том, как жил и работал алтайский космонавт Миниатюра №5
Космический житель Герман Титов: рассказ о том, как жил и работал алтайский космонавт Миниатюра №5
Космический житель Герман Титов: рассказ о том, как жил и работал алтайский космонавт Миниатюра №5

6 августа 1961 года в 6 часов по гринвичскому времени (в 9.00 по Москве) состоялся запуск космического корабля «Восток-2», который пилотировал житель Алтайского края, наш земляк Герман Титов – второй человек после Юрия Гагарина, поднявшийся на орбиту. Вскоре журналисты назовут Германа Титова первым космическим жителем.

Первый второй

По словам председателя Центрального Совета Союза ветеранов Космических войск генерал-лейтенанта Игоря Куринного, Герман Титов в первом космическом отряде  выделялся среди всех в лучшую сторону. «Он поверил в то, что будет первым, и, в принципе, никаких препятствий ему не было к тому, чтобы он первым полетел».

Однако основательно на «роль» космонавтов рассматривались две кандидатуры: Гагарин и Титов. Оба космонавта были русскими. Но Гагарин из Гжатска, со Смоленщины – исконной российской земли, а Титов – с Алтая. Тоже Россия, но все же нет у него тех исторических корней, которые есть на Смоленщине. И почему у первого космонавта, русского человека, нерусское имя Герман? Юрий – лучше. Оба из деревни. Гагарин учился в ремесленном училище на формовщика-литейщика и окончил школу рабочей молодежи, это приобщало его к рабочему классу. Даже то обстоятельство, что у Юрия были две дочки, а маленький сын Германа умер вскоре после рождения и детей тогда у него не было, тоже было отмечено мандатной комиссией.

Когда Юрий Гагарин поднялся на площадку космического корабля, Герман Титов снял скафандр и пошел на командный пункт к отцу советского и российского космоса знаменитому главному конструктору Сергею Королёву. И тот сказал ему: «А ты, Герман, не расслабляйся, полетишь следующим. Вот сходи в отпуск и приступай к тренировкам».

Сам же Юрий Гагарин о своих мыслях и чувствах в те апрельские дни 1961 года написал так:

«…Он был тренирован так же, как и я, и, наверное, способен на большее. Может быть, его не послали в первый полет, приберегая для второго, более сложного…»

У звёздного порога

Полет Юрия Гагарина был ответом на вопрос, возможно ли, и ответ этот был простым и космически огромным: возможно. Но что это было? Случайность? Слепое везение? Разрешение неведомых сил заглянуть за край, да и все на этом? Дальше путь закрыт, и тех, кто пойдет следом, не ожидает ничего, кроме гибели? Или это был действительно прорыв колоссальнейших масштабов, ни с чем не сравнимое событие в тысячелетней истории человечества, его новая, чуть приоткрывшаяся в космическом тумане дорога?

Результаты одного опыта для ученых не значат ничего и вполне могут оказаться случайными. Только после, как минимум, второго можно говорить о какой-либо системе, размышлять над программой к действию. Выполнить этот – гораздо более сложный, чем гагаринский, – опыт предстояло Герману Титову. Притом что времени для подготовки отводилось очень мало, а программа была предельна нагружена. Как тогда казалось скептикам, она была «на грани человеческих возможностей».

Первоначально предполагалось совершить трехвитковый полет, Королёв пошел куда дальше и предложил сделать его суточным – 17 витков. При этом никто не знал, сможет ли человеческий организм выдержать такую нагрузку. Однако не меньшим приверженцем суточного полета, чем сам Королёв, стал Герман Титов. Он с таким жаром отстаивал эту идею, что главный конструктор, смеясь, перебил его: «Чья же это мысль? Моя или твоя? Кто кого агитирует?» – «Мысль общая, значит, она верная!» – горячо заявил Герман Степанович.

Еще одна встреча Главного конструктора с Германом Титовым состоялась буквально за день до космического старта – 5 августа 1961 года на вершине ракеты, у корабля. Их разговор приводит в своей книге «Королёв» писатель Александр Романов:

«– Двадцать четыре часа – это очень много для второго космического полета, – сказал тогда Королёв Титову. – Но мы должны, обязаны сделать глубокую пробу, Герман Степанович, глу-бо-ку-ю. Не буду говорить громких слов, но второй в мире полет имеет исключительное значение для будущих пилотируемых экспериментов. Основой для прогнозирования завтрашнего дня наших работ может стать ваш доклад о полете, доклад исследователя. Поэтому еще и еще раз прошу: наблюдайте, наблюдайте и наблюдайте и точнее записывайте все. И только правду, ничего не скрывайте. Нет мелочей, все на поверку может оказаться ценным. Это в равной степени относится к вашему самочувствию и к кораблю, его системам.

И, обняв летчика, добавил:

– Уверен в тебе, как в самом себе».

Прочитав позже в статьях, посвященных космическому полету Германа Титова, что ночь в канун старта он провел спокойно, многие отнеслись к этому с недоверием. Однако он подтвердил это сам в одном из интервью, сказав буквально следующее:

– Я почти не волновался. Не подумайте, что я бесчувственный человек. Или воля у меня железная – подавлял, мол, эмоции. Другая причина. Вера у меня была большая. Корабль я изучил до тонкости. Сжился с ним, как с надежным другом. Уверовал в него, пожалуй, больше, чем в самого себя. И весь полет отработал на земле, знал, что буду делать в ту или иную минуту. Программа сложная, трудная, но она не пугала. Я был уверен, что выполню ее до конца. Можно сказать, на сто двадцать процентов верил в успех полета. Сами посудите: почему же я должен волноваться?

Накануне своего отъезда на космодром перед полетом Титов целый вечер дома возился с замком. Они только что переехали на другую квартиру, даже еще не успели разложить вещи. «Ему нужно было в 5 часов вставать, – вспоминает Тамара Васильевна, – а у него никак не получалось врезать этот замок».

Однако замок замком, а положить живые цветы к памятнику своего любимого поэта Александра Пушкина Герман Титов перед полетом не забыл, так же как и захватить с собой на космодром книгу «Евгений Онегин». Первую побывавшую на орбите книгу…

Когда автобус остановился неподалеку от пусковой площадки и космонавты вышли из него, Герман обернулся к своему дублеру Андрияну Николаеву, сказал: «Ну, дорогой друг, я пойду. Будь здоров». Таким было одно из его любимых выражений: «Будь здоров». Они неуклюже обнялись и рассмеялись: обниматься в скафандрах было непривычно, словно чокались они ими с металлическим звоном на дорожку. А «дорожка» была дальняя…

Алексей Леонов вспоминал, что провожать Германа Титова в полет прибыл весь отряд космонавтов. Во время поездки с космодрома, когда автобус пробивался сквозь дождь, космонавты под аккомпанемент разыгравшейся грозы пели песни. «Ночь коротка, спят облака…» Такого,  по словам Леонова, не было больше никогда. И «…осталось в памяти у каждого из нас, как мы Германа провожали в полет»…

Когда космический корабль «Восток– 2» совершал шестой виток вокруг земли,  на его борт поступила телеграмма: «Дорогой Герман, всем сердцем с тобой. Обнимаю тебя, дружище. Крепко целую. Твой друг Юрий Гагарин».

«Полный комфорт»

«Старт космического корабля «Восток-2» с Германом Титовым был произведен 6 августа 1961 года в 9.00 по московскому времени. В отличие от Юрия Гагарина, период старта он воспринял спокойно (зато в период спуска, уже на участке парашютирования, частота сердечных сокращений у Г.С. Титова достигала 156 ударов в минуту). Состояние невесомости поначалу Г.С. Титов переносил хорошо, и опять же в начале этого состояния появилось ощущение полета в перевернутом положении.

Согласно программе полета советский космонавт несколько раз должен был вручную осуществлять управление ориентацией корабля, с помощью репортерской кинокамеры «Конвас» производить съемку Земли через иллюминатор, проводить различные медицинские тесты, делать гимнастические упражнения. По своему усмотрению космонавт мог регулировать температуру в кабине корабля. Но и в этом полете космонавт не освобождался от ремней, которыми прижимался к креслу.

Волевой настрой помогал, Г.С. Титов сохранял хорошую работоспособность и старался делать все по программе. При тщательном послеполетном обследовании никаких отклонений в состоянии здоровья Г.С. Титова не обнаружилось».

Так, несколько суховато, кратко и по-деловому рассказывается о полете Германа Титова в статье «Первые полёты в космос» Дмитрия Гольдовского и Германа Назарова. По сути, все правильно, нет только нескольких нюансов. И нюансов значительных.

В полете «Востока-2» Герман Титов первым из людей понял по-настоящему, что такое невесомость…

Никакие тренировки на земле не могли подготовить к тому, что ожидало его в космосе, никто и не догадывался, какой ценой давалась космонавту каждая минута на орбите, он не мог есть, подкатывающая тошнота не позволяла даже думать о еде. В процессе полета майор Титов должен был принимать: суп-пюре, мясной и печеночный паштеты, плавленый сыр, разные соки и, конечно, хлеб. Пища содержалась в мягких тубах. Ничего есть он не стал, а на Землю передал, что все очень вкусно.

Гораздо позже, во время встречи в декабре 1961-го с земляками в Полковниково, Германа Титова спросят, была ли вкусной пища в космосе.

И он с улыбкой ответит:

– По утверждению врачей – очень вкусная.

Но это будет потом, а пока непрекращающееся головокружение сводило его с ума. После пятого витка он должен был уходить в глухую зону – связь будет прервана оставшиеся полпути. Титов должен был выбрать – если хочет вернуться, то достаточно произнести кодовое слово, означающее плохое самочувствие. Тогда он мог бы совершить досрочную посадку. Но Герман Степанович не мог этого сделать, натура не позволяла. Он решает задачи, которые не ставились перед Гагариным, и здесь он, Титов, первый. Первый, кто проведет в космосе сутки.  

На седьмом витке от головокружения и тошноты Герману Титову стало совсем плохо.

– Орёл, я Заря-1, отвечайте мне, как чувствуете себя, прием. Заря-1, Заря-1, отвечайте.

– Я Орёл, чувствую себя великолепно.

– Не кажется вам, что давят на вас ремни?

– Заря-1, я Орёл – ремни пока на меня не давят, ремни не давят. Как поняли, прием?

– Орёл, я Заря–1, следите за давлением.

– Я Орёл, давление в кабине постоянное… Влажность 70 процентов. Полный комфорт…

В какой-то момент ответы космонавта на вопросы стали короткими, да – нет, и на земле заподозрили неладное. Товарищ Титова по отряду космонавтов Павел Попович вышел на связь и прямо спросил:

– Как самочувствие? Скажи по-русски.

Герман так же коротко сказал по-русски: «Хреново».

Но досрочно прекратить полет категорически отказался.  

«Мы попросили его закрыть глаза и лежать неподвижно. Он закрыл глаза и не двигался один виток. Прилетает и опять, как я говорю в шутку, «зачирикал». Заговорил нормальным голосом. Все хорошо, говорит, ребята», – вспоминал Павел Романович.

– На первом же витке взял я управление кораблем на себя, – рассказывал вскоре после полета Герман Степанович журналистам. – Что это такое? Необычное дело, скажу вам. Куда там самолет! Водил я истребитель. Конечно, приятно им управлять, но с космической машиной он не идет ни в какое сравнение. Повелеваю ею  как хочу. Причем легко, свободно. Никакого непослушания. Полный хозяин, а не песчинка, выброшенная в бездну Вселенной. Вот это уже была настоящая космическая работа. Я бы ее назвал – с большой буквы. И, честное слово, не хотелось расставаться с этим чудесным управлением, но регламент истек. Я выполнил заданную главным конструктором программу и должен был передать управление Земле.

Он впервые управлял кораблем и снимал на кинокамеру нашу планету. Второй космонавт мира сделал первые фотоснимки Земли, которые позже были опубликованы в газетах разных стран. Впервые попробовал пообедать и поужинать в невесомости и, главное, сумел поспать в космосе, что было одним из важнейших экспериментов.

Однако легко сказать «сумел поспать», а вот сделать это впервые в состоянии невесомости космонавту оказалось совсем непросто. Хотя он и сказал в эфире: «Дорогие москвичи, спокойной ночи, я сейчас ложусь спать, мне очень хочется спать...» Сон, однако, не шел, почему-то мешали руки – их некуда было девать. В конце концов, подсунув их под ремни, космонавт уснул.

Очередной сеанс связи с Землёй должен был состояться в 2 часа ночи. Связисты один за другим в течение получаса посылали сигналы на борт корабля, в ответ – тишина, в Центре управления полетами паника – неужели погиб… Оказалось, проспал. 

– Он проснулся за 15 минут до заданного времени, – рассказывала вдова космонавта № 2 Тамара Титова. – Ну, как молодые думают, почему ж не поспать еще 15 минут? Надо поспать, забрать свое. И… проспал полчаса лишних. Ходил потом такой анекдот: «Почему Титов проспал в космосе? Потому что у него не было будильника Ереванского завода».

Гражданское мужество

Полет подходил к своему завершению. «…Плавно нарастали перегрузки, приготовился к максимальной, – напишет позже Герман Титов в книге «Голубая моя планета». – Нарушений зрения не было, но в глазах потемнело. Перегрузки постепенно уменьшились, зрение восстановилось. Решил катапультироваться…»

7 августа 1961 года, в 7 часов 11 минут утра неподалеку от поселка (ныне города) Красный Кут Саратовской области Герман Титов на красно-белом парашюте благополучно приземлился в том же районе, где и Юрий Гагарин.

По оценке дважды Героя Советского Союза летчика-космонавта Виталия Севастьянова, Титов прекрасно выполнил всю программу полета. Впервые вручную управлял кораблем. Он очень четко понимал работу борта, все его доклады были грамотными и блестящими, много привез интересного.

После полета на земле его ждала медицинская комиссия, врачей интересовало самочувствие Титова на орбите. До заседания госкомиссии он усадил рядом с собой членов отряда космонавтов Николаева, Поповича, Нелюбова и Быковского и сказал: «Плохо дело, ребята. Очень хреново себя чувствовал. Что делать будем? Вас подводить не хочу, но и правду скрывать нехорошо». Все дружно решили: надо говорить правду.

На заседании госкомиссии Титов искренне рассказал все о своем полете: на самочувствие космонавта влияла невесомость, наблюдался дискомфорт, были проблемы 
с питанием, есть не хотелось, а то, что ел, – вырвал…

Рассказ космонавта многих огорчил. И в первую очередь Королёва. Было принято решение работать дальше, совершенствуя условия.

– Вот в чем, с моей точки зрения, человеческое величие Германа Титова: он откровенно рассказал о своем самочувствии в полете, – восхищался поступком Германа Степановича психолог космонавтов Ростислав Богдашевский. – Для этого нужно было обладать мужеством, интеллигентностью. Почему? Потому что очень многие мои коллеги сказали тогда: «Э, братец, ну что ж ты, слабак, мы же вот, грубо говоря, на тебя надеялись и рассчитывали…» А он все рассказал откровенно и честно.

– Прошло много лет после того полета, но последующие космонавты за эту его объективность и по сей день остаются ему благодарны, – говорит в унисон Богдашевскому Тамара Титова. – И подготовка к полету в космос уже Андрияна Николаева и Павла Поповича была проведена с учетом этих замечаний. Прежде всего, они прошли более серьезную физическую подготовку с нагрузкой на вестибулярный аппарат. Было составлено другое меню. Разработана другая пища, которая лучше принимается и усваивается в полете. Несколько усовершенствовали техническую часть корабля. И все это было сделано с учетом доклада Германа…

«Лишь тоненькая плёночка…»

Позже Титов рассказывал: «На той высоте совершенно по-другому мыслишь о своем земном пребывании. Я смотрел на Землю и думал: «Нам кажется, что она бесконечная, безмерная, безбрежная. А она, оказывается, такая маленькая! И этот голубенький ореол атмосферы – всего лишь тоненькая пленочка. И не дай бог ее разрушить!»

За успешное осуществление космического полета и проявленные при этом мужество и героизм майору Титову Герману Степановичу Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1961 года было присвоено звание Героя Советского Союза.

Фоторепортаж
Блоги