Честное мнение о фильме Ридли Скотта «Последняя дуэль»

В кинотеатрах одновременно идут сразу два новых фильма 84-летнего киноклассика Ридли Скотта: сатирический криминальный триллер «Дом Gucci» и «Последняя дуэль» – историческая драма с прозрачными аллюзиями на современность.

Корреспондент «АП», побывавшая на «Последней дуэли», свидетельствует, что ее провал в прокате совершенно незаслуженный. И если есть желание когда-нибудь посмотреть этот фильм, то лучше это сделать на большом экране.

Сюжет строится вокруг задокументированной судебной коллизии, имевшей место во Франции XIV века. Возвратившись домой, рыцарь Жан де Карруж (его играет Мэтт Дэймон) узнает от жены Маргариты (Джоди Комер), что ее изнасиловал его бывший соратник Жак ле Гри (Адам Драйвер). По просьбе жены Карруж решает восстановить справедливость и сразиться с обидчиком в судебном поединке. Победитель будет считаться правым в глазах Бога, а проигравший не просто погибнет, но и будет объявлен преступником. Так что если де Карружу не повезет, то его жену сожгут на костре заживо как лжесвидетельницу – средневековая мораль.

Эта история описана в книге американского профессора Эрика Ягера и легла в основу сценария, который создали Бен Аффлек с Мэттом Дэймоном и Николь Холофсенер. Создатели предложили три взгляда на одно событие. При этом зритель, которому трижды показывают более-менее одно и то же, не то что не скучает два с половиной часа, но лишний раз боится моргнуть.

Сперва мы знакомимся с Жаном де Карружем – немолодым, немного простоватым, но честным мужчиной со странной прической и лицом, изукрашенным шрамами. Он отважный вояка, и видим мы его в основном в походах, где он сражается во имя короля: бесстрашно бросается в бой, не задумываясь о последствиях, спасает от смерти своего товарища Жака ле Гри. Вот только отвага не приносит ему успеха: после эпидемии чумы он овдовел и потерял наследника, весь в долгах. Да еще сюзерен граф Пьер д’Алансон (комический Бен Аффлек) раз за разом обходит его своими милостями в пользу проныры ле Гри. Дела Карружа должна была поправить женитьба на знатной красавице Маргарите де Тибувиль. Но юная жена никак не может родить ему сына, а ее приданое отнимает за долги сюзерен. И венчает эту череду несправедливостей изнасилование Маргариты вероломным ле Гри.

Титр «Истина глазами Жака ле Гри» открывает совершенно другую грань той же самой истории. И Карруж в ней не столько отважен и честен, сколько вспыльчив и беспросветно туп. Персонаж Адама Драйвера, наоборот, выглядит любимцем дам и необычайно образованным для своей эпохи человеком, изучавшим языки и математику и способным привести в порядок дела графа д’Алансона, – за что и вознаграждается по справедливости. Впрочем, с графом их сближают не столько налоговые проблемы, сколько участие в разнузданных оргиях. И лишь встреча с Маргаритой де Карруж переворачивает весь мир Жака ле Гри: он впервые по-настоящему влюб­лен и теряет покой. Да и она вроде бы отвечает ему взаимностью, которую он читает не только в ее словах, но даже в ее молчании. На суде он не отрицает факта близости, просто уверен, что их любовь была взаимной. Но третья глава (признаться, самая печальная), в которой мы видим историю глазами Маргариты, расставляет все на свои места.

Критики успели сравнить сюжет с шедевром Акиры Куросавы «Расёмон», где одно преступление мы видим глазами нескольких участников событий. Но, в отличие от японского классика, Ридли Скотт однозначно дает понять, на чьей стороне правда. Его Маргарита, несмотря на свое знатное происхождение и красоту, абсолютно бесправна, и даже насилие над ней по законам эпохи считается… имущественным преступлением против ее мужа.

Да, сталкивая средневековые понятия о мироустройстве и современную мораль, режиссер нарушает принцип историзма. И когда де Карруж утешает жену, которой грозит сожжение заживо, – мол, «Бог не оставит тех, кто говорит правду», на лице актрисы отражается сегодняшнее понимание всей дикости этого заявления. Но от художественной картины странно ждать исторической достоверности. Куда важнее здесь смены ракурсов и почти неуловимые нюансы и различия в восприятии одних и тех же событий, рождающие трагикомический эффект.

Распутывая слой за слоем историю взаимного недопонимания, в самом конце Ридли Скотт как будто вспоминает, как же он хорош в постановке экшен-сцен. И выдает такую дуэль, в сравнении с которой меркнут любые космические взрывы современных блокбастеров. Два рыцаря, облаченных в тяжелые доспехи, неловко валятся с коней в грязь, топот копыт сотрясает землю, а копья и щиты разлетаются в щепки. Рыцарская дуэль, призванная восстановить высшую справедливость, выглядит ровно тем, чем и является: кровавой дракой двух заносчивых чурбанов. Но не волноваться за ее исход все равно невозможно.