Колоссальная чаша

Исполнилось 170 лет со времени окончания работ по изготовлению «Царицы ваз» на Колыванском камнерезном заводе. Сегодня её изображение украшает герб и флаг Алтайского края, является символом региона.

Каменных дел мастера

В мире нет другой столь огромной каменной чаши, как та, которую изготовили каменных дел мастера из Колывани. Камнерезы Древнего Египта, античной Греции, императорского Рима, эпохи Возрождения и даже наши современники не смогли создать ничего подобного. И это несмотря на то, что искусство обработки камня насчитывает многие тысячи лет.

Колыванская шлифовальная фабрика появилась в 1802 году и была третьим по счёту центром художественной обработки камня в России после Петергофской и Екатеринбургской гранильных фабрик. Впрочем, ещё в 1786 году при Локтевском сереброплавильном заводе существовала небольшая камнерезная мастерская. Но с целью приближения к местам добычи поделочных камней и в связи с истощением леса, из которого изготавливался древесный уголь, это производство перевели в пустующие цеха Колыванского медеплавильного завода.

Сведения о нахождении цветных поделочных камней – мрамора, яшмы, порфиров и опала – в Алтайских горах датируются 1744-1745 и более поздними годами. Их образцы доставлялись в Санкт-Петербург, где и родилась мысль о возможности не только добычи, но и обработки камня на юге Сибири. Заказы на изделия поступали непосредственно от императорской семьи, что накладывало особую ответственность.

Поначалу это были небольшие цельные вазы без «вынутого нутра», но потом сын мастерового и первый управляющий шлифовальной фабрикой Филипп Стрижков придумал машины, которые облегчили обработку камня, позволяя высверливать его внутреннюю полость. В 1816-1819 годах по проекту Джакомо Кваренги мастера Колыванской фабрики сделали первую гигантскую овальную чашу из яшмы, вызвавшую восторженные отклики современников: «Вещь сия редкая по величине своей и красивой отделке, есть единственное произведение природы и искусства». Изготовить крупное изделие размером три на два метра удалось, поскольку в алтайских каменоломнях находили большие яшмовые монолиты, которых не было на Урале.

Так яшма стала основным сырьём для изготовления колоссальных изделий. Знаменитый геолог академик Александр Ферсман говорил, что на Алтае есть все оттенки яшм, кроме синего. Хотя, как оказалось, есть и синий!

Этот кремнистый минерал богат не только пре­красными декоративными качествами, но также хорош в обработке и обладает ценнейшим техническим свойством – монолитностью. Ревневская яшма прочна, но весьма капризна. Забегая вперёд, скажу, что очень внимательный посетитель Эрмитажа может заметить, что на «Царице ваз» имеется множество вставок-заплат, но подобраны они с таким мастерством, что рассмотреть их можно лишь с близкого расстояния.

Филипп Стрижков писал: «Я со своей стороны лучше и достойнее в своем виде камня не нахожу зеленоволнистой ревневской яшмы как по величине штук, так и по офигурованному ее виду».

А по словам современного алтайского камнереза Юрия Шумова, она всегда неповторима, всегда разная. Можно найти яшму под любое дерево, а также под холст, под вязаную кофту или кожу человека. Уральские яшмы сочнее, пестрее, поэтому на них не видна резьба, а алтайская позволяет делать поистине живые фигурки.

У подножия Ревнюхи

В 1819 году на Ревневской каменоломне Колывано-Воскресенского горного округа Томской губернии унтершихтмейстер Иван Колычев обнаружил утёс зелёноволнистой яшмы длиной до 14 аршин, или 10 метров. По его указанию монолит был очищен от «верховой наносной земли». При проведении этих работ обнаружилось, что глыба раздвоена, большая её часть достигает 5,6 метра.

Управляющий Колыванской фабрикой Михаил Лаулин отправил в Горный департамент описание и модель добытого монолита, заметив, что камень вполне пригоден для изготовления особо крупной «эллиптической чаши».

21 ноября 1820 года из столицы был прислан рисунок, сопровождаемый предписанием приступить к работе над каменным изделием. Следом в Колывань поступили более детальные чертежи и гипсовая модель будущего изделия. Автором проекта стал известный русский архитектор академик Авраам Мельников, который взял за основу силуэта будущей чаши форму античного клика – сосуда с развитым верхом. Эллипсоидный план вазы был продиктован формой каменного блока. Такой силуэт, как оказалось, гармонично соответствовал объёму чаши, в итоге её величина не подавляет, а восхищает зрителя.

Впрочем, до завершения работ, доставки и установки уникального изделия в столичном Эрмитаже пройдёт ещё без малого тридцать лет.

Прежде всего надо было добыть утёс-великан, а затем доставить его на шлифовальную фабрику.

Для того чтобы представить масштаб предстоящих работ, скажу, что вес «Царицы ваз» составил свыше 19 тонн, а монолита ещё больше, тогда как, к примеру, известняковые блоки египетских пирамид весят в среднем по 2,5 тонны.

Картину добычи сырья знаток камнерезного дела алтайский писатель Николай Савельев обрисовал так: «Ревневская яшма добывалась методом замораживания воды в шпурах: летом сверлили ручными бурами шпуры (отверстия), располагая их возможно чаще и с таким расчетом, чтобы нависшая каменная глыба своей тяжестью оторвалась от скалы, как только образуется глубокая щель, соединяющая все отверстия. Зимой отверстия заливали водою, которая, превращаясь в лёд, создавала трещину между шпурами. Лёд выскребали, а щель и шпуры снова заливали водой. Эта операция длилась до тех пор, пока камень не отваливался. Отвалившийся камень поднимали канатами и лебёдками, копровыми подъёмниками по настилам из брёвен, чтобы осмотреть, нет ли опасных трещин».

Далее 230 человек под началом Ивана Колычева вытащили заготовку из каменоломни горы Ревнюхи и с помощью воротов и бревенчатых лежней подтащили её к камнетёсному сараю, подняли от земли на метровую высоту, утвердив на стойках. Около сотни камнетёсов разом со всех сторон начали обсечку – обработку долотами. И только через два года камень уложили на особо устроенные деревянные дровни и вручную, с помощью воротов и бурлацких лямок, потащили за 30 вёрст в Колывань на шлифовальную фабрику. По одним данным, этим занимались 567 человек, по другим, вероятно, с учётом тех, кто расчищал и выравнивал дорогу, заготавливал катки и ка­наты, – целая тысяча. Как бы то ни было, через восемь дней (иные источники твердят о месяце или даже двух) глыбу доставили на фабрику, где ещё в 1820 году Михаил Лаулин построил «цех колоссальных вещей» – это одноэтажное здание сохранилось поныне.

Колыванское чудо

В феврале 1828 года, как свидетельствует документ, «к настоящему делу чаши приступлено было». Заготовку вычертили со всех сторон точно по масштабу и вновь приступили к обсечке.

По описанию Николая Савельева, огромный деревянный шаблон прикидывали к камню, вращая его по дугам. При изготовлении круглой чаши пользовались одним шаблоном, но чаша-эллипс требовала целую серию шаблонов. Камень, окружённый ими, был словно в лесах и напоминал строительство дома.

Обтёской верхней части – так называемого полотенца чаши - 65 мастеров под руководством Ивана Ивачёва занимались целый год. Сохранились имена некоторых умельцев-камнетёсов: Петр и Григорий Мурзинцевы, Иван Толстов, Алексей Осколков, Иван Окулов, братья Поднебесновы и Никита Трапезников…

В 1832 году началось «вынятие внутренности чаши долотною работою» - кропотливейший, однообразный труд. Обтёсывали, шлифовали, полировали вручную, с предельной осторожностью. Параллельно бригада резчиков из 42 человек долотами изготавливала резьбу орнамента. Богато декорировали ножку чаши: листья аканта вместе с волнистыми линиями яшмы создают необыкновенную игру объёма, цвета и тени. Словно какое-то древнее дерево вырастает из земли и неожиданно раскрывается цветком фантастических размеров.

Одновременно с этим шли поиски камня для пьедестала. Несколько раз находили, казалось бы, нужный монолит, но в процессе его обработки обнаруживались трещины, и всё приходилось начинать сначала. Наконец в 1842 году пьедестал тоже был готов. Чашу с помощью лебёдок приподняли и её ножку утопили в пирон – стальной стержень пьедестала. Оставалось только подправить полировку, чем и занимались ещё почти год девять мастеровых. Наконец, после почти двадцатилетнего напряжённого труда кам­нерезов чаша была закончена – только на фабрике её обрабатывали больше десятка лет – с декабря 1831-го по начало 1843 года.

19 февраля 1843 года 154 лошади повезли из Колывани в Барнаул «четыре вновь изобретённого устройства вагона, особенно для самой чаши». Далее обоз достиг Екатеринбурга, а потом водным путем – по рекам Чусовой, Каме и далее по Мариинской системе, соединяющей бассейн Волги с Балтийским морем, – в Санкт-Петербург.

Баржа с величественным изделием довольно долго стояла на Фонтанке у Аничкова моста, потом закупоренную чашу выгрузили у набережной Невы рядом с Эрмитажем. Ещё четыре года для неё сооружали специальный фундамент в проезде здания только что возведённого Нового Эрмитажа. И только 5 ноября 1849 года 770 рабочих поставили «Царицу ваз» на место, добавив к ней бронзовые украшения – венок из дубовых листьев. А у её основания закрепили мраморную доску, надпись на которой гласит: «Чаша сия сделана на Колыванской шлифовальной фабрике из ревневской яшмы по рисунку архитектора Мельникова: в поперечнике 7 аршин (506 см - А.М.), вышиною вместе с пьедесталом и ножкою 3 аршина 10 вершков (260 см – А.М.), весом более 1200 пудов (19 200 кг – А.М.). Камень добыт в 1829 г. унтершихтмейстером Колычевым и осекался на месте два года, чаша совершенно окончена в начале 1843 г. Отправлена с фабрики под наблюдением бергшворена 12 класса Ивачева и доставлена в С.-Петербург в августе того же года».

Между прочим, за более чем полтора века гигантская чаша никогда и никуда не переезжала. Даже в годы Великой Отечественной войны каменное чудо Колывани оставалось в обезлюдевшем и промёрзшем Эрмитаже. Чтобы спасти бесценный экспонат, в дни блокады Ленинграда сотрудники вёдрами вычерпывали из её полости талую воду. Образно говоря, «Царица ваз» вместе с блокадниками испила чашу страданий. И выстояла!

Немало счастливых моментов и трудностей выпало и Колыванскому камнерезному заводу. Его мастера за более чем два века изготовили в общей сложности свыше 900 крупных каменных изделий. Только в каталоге Государственного Санкт-Петербургского Эрмитажа насчитывается 89 ваз, торшеров и чаш. Десятки великолепных каменных изделий хранятся в музеях и частных коллекциях Великобритании, Франции, США, Японии, Швеции, Австрии, Турции. Это и неудивительно, поскольку они изготавливались по проектам лучших архитекторов, таких как Андрей Воронихин, Чарлз Камерон, Джакомо Кваренги, Карл Росси…

Деятельность Колыванского камнерезного завода не раз угасала и вновь возрождалась. Однако предприятию удалось сохранить свой профиль. Сейчас здесь изготавливают мозаичные панно, вазы, фонтаны, изделия ширпотреба и изделия для дорожной отрасли и строительства. А рядом с заводом расположен Музей камнерезного дела Алтая, где хранится его богатая история.