Алфавит Ирины Варзар

В годы войны семья художников нашла приют на Алтае.

Любите ли вы путешествовать по интернет-аукционам, на которых выставляются исторические документы? Даже не имея возможности купить старинную фотографию, книгу, картину, ты приобретаешь там нечто ценное – открываешь для себя чью-то удивительную судьбу. Открываешь человека… И когда лоты продаются или снимаются с торгов, с тобой остается история. 

Находка

Однажды, в какой уж раз введя в поисковую строку аукциона слово «Барнаул», я получила в ответ… три рисунка. В углу листа прочитывалось «1943», фамилия художника была как будто знакома – Варзар.

Интернет выдал стандартную справку: «Варзар, Ирина Васильевна (01.10.1904 - 29.03.1995) - художник-график. Член Союза художников СССР. Училась в ВХУТЕИНе у В. М. Конашевича, Д. И. Митрохина. Дипломная работа в ВАХ - оформление книги И. Сельвинского «Улялаевщина» и иллюстрации к журналу «Ёж». Участница выставок с 1940 г. Долго и плодотворно сотрудничала с различными издательствами: Детгиз, Гослитиздат и др.»

Логично было предположить, что в войну Ирина Варзар была эвакуирована в Барнаул. Откуда? Ответ на этот вопрос нашелся почти сразу на сайте  «Блокада Ленинграда. Эвакуация»: из Cеверной столицы большую семью Варзар вывезли весной 1942-го.

Слово – самой Ирине Васильевне: «Подступила к Ленинграду блокада. Но никто четко не представлял себе, во что это обернется, выльется. Сперва просто не хватало пищи… обстрелы. Затем голод, настоящий и косивший людей. Бомбежки с воздуха и холод в домах, без света, телефона, воды, топлива, с выбитыми от стрельбы стеклами… У меня старенькие родители и дочке 2,5 года… Жутко вспомнить о всех тех тяготах существования зимы 1941–1942 годов. Хорошо, что жили на первом этаже на набережной Невы, вблизи воды, вблизи проруби… Я видела, как вымирал наш дом и дети, и матери, и пустели квартиры. Конечно, каждый судит по своему бытию. Мне больше всего всегда жаль и страшно за матерей с маленькими детьми. Беспомощные женщины, связанные во всех своих поступках с этими крошками… Не один раз огромные бомбы падали совсем рядом. Помню дом на углу Дзержинской и Гоголя – мягкий, ватный звук и дом на глазах оседает в туче пыли, раздавленный прямым падением, как гриб дождевик. Я отброшена в подворотню волной. Затем тишина… Неподалеку лежит человеческая нога в валенке среди обломков кирпича и камней».

Эти воспоминания Варзар сохранились в фонде краевого Художественного музея. Есть в собрании ГХМАК и семь ее графических работ, написанных в Барнауле в годы войны. Ирина Васильевна оформляла панно и стенды для краевой ВДНХ, по заказу горсовета рисовала почетные грамоты, участвовала в художественных выставках. В нашем городе она жила с мужем, художником Герасимом Эфросом, и дочерью Аллой. Той самой Аллочкой, о которой в тыловом Куйбышеве переживал Дмитрий Шостакович.

Дела семейные

«Я живу очень плохо. День и ночь вспоминаю своих родных и близких, оставшихся в Ленинграде. Оттуда я получаю редкие сведения. Есть нечего. Больше кошек и собак нету. Моя мама к тому же сидит без денег, т. к. мои деньги, которые я ей посылаю регулярно, доходят неаккуратно и с перебоями. В. В. Варзар заболел от недоедания. Также плоха на той же почве Нинина племянница Аллочка» – это строки из письма великого композитора. Писал он их 6 февраля 1942-го другу Исааку Гликману. А уже 11 марта Шостакович делится с товарищем радостью: родные выехали из Ленинграда.

«Сегодня получил телеграмму из Череповца, вот ее текст: «Благополучно выехали из Ленинграда горячо надеюсь скоро свидеться крепко всех целую Бабка». Этой телеграмме я страшно рад. Только бы они благополучно добрались до нас. Ожидаем мы 8 человек: мама, Маруся, Митя, Соф. Мих., Вас. Вас., Ирина, Г. Г. Эфрос и Аллочка». Эти восемь – мать, сестра и племянник Шостаковича, а также родители его жены, ее сестра с мужем и дочерью. 

…Искусствовед Софья Хентова, замечательный биограф Шостаковича, нашла общее в истории Варзаров и Шостаковичей: в семьях и тех и других были сильны революционные традиции.

Деда Шостаковича привлекли к суду по делу Каракозова и сослали в Сибирь; отец, по семейным преданиям, участвовал в шествии к Зимнему дворцу 9 января 1905-го, в его квартире печатали прокламации.

А что же Варзары? Основоположник промышленной статистики в России, профессор МГУ Василий Егорович Варзар, по словам Хентовой, «охотно проводил время с молодежью, делился воспоминаниями о своем революционном прошлом. Шостакович впитывал эти рассказы, эту духовную атмосферу. Веселый, подвижный Василий Егорович собирал вокруг себя и «старую гвардию»: в доме бывали брат Софьи Перовской, жена Г. В. Плеханова… бывшие политкаторжане-сибиряки; некоторые из них знали Болеслава Шостаковича, а Софья Михайловна в юности была знакома с Дмитрием Болеславовичем: оба участвовали в организации любительских музыкальных вечеров».

Объединяло две известные семьи вот еще что: Болеслав Шостакович был организатором побега Ярослава Домбровского из московской пересыльной тюрьмы за границу, а тещу великого композитора многие источники называют родственницей героя Парижской коммуны.

И еще о теще… Удалось мне установить факт, не обнаруженный у Хентовой: Софья Варзар была репрессирована в 1937-м. Что интересно, информации об этом нет ни в базе «Мемориала», ни в «Открытом списке». Но есть письмо УКГБ СССР по Ленинградской области директору Института теоретической астрономии АН СССР. В 1989-м на запрос о репрессированных астрономах была получена такая информация о С. М. Варзар:

«Ст. науч. сотрудник Астрономического института в Ленинграде. Арестована 14.04.1937 Управлением НКВД по Ленинградской обл. по обвинению в контрреволюционной деятельности, приговорена к 6 годам лишения свободы с последующим поражением в правах на 3 года. По Постановлению Управления НКВД Ленинграда от 26.02.1940 следственное дело по обвинению Варзар прекращено, из под стражи освобождена».  

Что вменялось в вину почти 60-летнему астроному Варзар? Вы не удивитесь – «участие в фашистской террористической организации в Астрономическом институте»…

Освободившись, она вернулась в науку. В послевоенные годы заведовала отделом малых планет Института теоретической астрономии АН СССР.  

Две ее дочери, Ирина и Людмила, учились в Академии художеств. Одна, как мы знаем, стала художником, другая – архитектором. А вот третья, Нина, пошла по стопам матери. Она выбрала физико-математический факультет университета, потом стала астрономом. 22 года – с 1932-го до самого ухода Нины Васильевны – длился ее брак с великим композитором.  И она, и Дмитрий Шостакович не однажды становились моделями Ирины Варзар. 

***

«Запомнился Барнаул зимний, с октября по май занесенный снегом, с метровыми, снежными шапками на кровлях одноэтажных рубленых домов, часто с красивейшей резьбой карнизов и наличников, стоящих за сплошными, высокими заплотами (заборами). Улицы с деревянными тротуарами. Транспорта механического никакого тогда еще не было. В морозные дни (до 40 градусов) над городом струятся ввысь столбы белых дымков, на фоне синего ясного неба – топятся печки города» – таким остался в памяти Ирины Варзар Барнаул.

Но поэтичное воспоминание не было для художника лишь воспоминанием. «На выставку графики 1981 года, – писала И. В. Варзар, – я дала алфавит, навеянный затейливым, чугунным кружевом кованых поделок. Живя в Барнауле, зарисовывала флюгера, замки, деревянные ручки, печные заслонки, сундуки, светильники и прочий стародавний металл… Из этих фольклорных изделий и родился мой алфавит (который мне давно хотелось осуществить)».

Уже не один месяц я ищу этот самый «барнаульский алфавит»…