История ветеранов труда Марковых знают из Зонального района

Ветеранов труда Валентина Гавриловича и Нину Никифоровну Марковых знают не только в их родном Зональном районе. У наших героев были главные мирные профессии: они работали в сельском хозяйстве, лечили земляков, учили их детей…

В этот теплый дом в Луговском мы приехали, чтобы узнать об истории создания сельского музея и о том, как проторил дорогу в Искусство известный музыкант. Но услышали мы в семье Марковых нечто особенное – историю любви. И эта история дала ответы на наши вопросы…

Укороченная фамилия

Когда-то Марковы были вовсе не Марковы, а Марковеевы… Крепостные фамилий не имели, и прадеда Валентина Гавриловича звали Денис, сын Марковея. Укоротили фамилию уже в Сибири.

Корни нашего героя – в Белоруссии. Прадед был крепостным, служил в работниках у шляхтича и выделялся большой силой. Отдали его в солдаты на 25 лет, вернулся – получил от барина свободу. «Куда ж мне идти?» – спросил прадед и… остался при шляхтиче. А вот сын его, Семен Денисович Марковеев, по Столыпинской реформе отправился в Сибирь… Шли белорусы семьями с весны до осени на лошадях. Выбрали место в нынешней Новосибирской области, в тайге у небольшой реки, основали поселок. Там в 1918-м и родился Гаврила Семенович, уже – Марков…

Отец Валентина Гавриловича был учителем, мать – медработником. В 1942-м Гаврила Семенович ушел на фронт. Все в семье Марковых знают историю про то, как Валька отца на войне от смерти спас. Спросите, могло ли такое быть? Было… Мерз как-то пехотинец Марков в топи-болоте под Ленинградом, стал засыпать. Да сын его во дреме позвал. Очнулся он, поднялся, и, только ушел с того места, прямо туда снаряд – бах!..

После войны Гаврила Марков учительствовал, был директором школы, председателем сельсовета, первым председателем совета ветеранов Луговского. Историю села начал собирать он, а продолжил его работу сын, ставший первым директором краеведческого музея родного села.

Мешок счастья

Валентин Гаврилович со своей будущей женой познакомился за школьной партой – случилось это более 70 лет назад.

– Строгая была. Списывать мне не давала, – смеется собеседник. – Когда семилетку окончили, она в медучилище пошла, я хотел учиться дальше. С восьмилеткой не вышло, и товарищ меня уговорил: поедем, мол, в Кемерово в училище, там форма красивая, бесплатное питание, без экзаменов – лишь бы здоровье было. Я поступил и получил такую классную закалку! Считаю эту жизненную школу большим счастьем. Уже на практике и позже, когда стал работать, я почувствовал, какой коллективизм в шахте, какая поддержка! Когда женился, работал помощником машиниста электровоза: сменщик не придет порой, я булочку из кармана достаю – и еще 8 часов работаю… И я считал это нормальным! Потому что он меня в любое время тоже мог заменить. А жена придет к шахте, ждет меня – тогда ж мобильных-то не было…

– Я волновалась: в больнице часто о трагических случаях в шахте узнавали, – вздыхает Нина Никифоровна.

– Меня через три месяца после свадьбы в армию призвали, – продолжает Валентин Гаврилович. – Скучали друг без друга очень… Она писала мне каждый день, я каждый день отвечал. Вернулся из армии – у нее мешок писем накопился. Жена приезжала ко мне в Красноярск – я там первый год служил. А потом и в Белоруссию приехала! Я, когда телеграмму получил от нее, пришел к замполиту: «Жена едет из Новосибирска!» Он мне не поверил. Прибыла – комвзвода послали проверить документы: правда ли, что жена в такую даль приехала. Я считаю, это ее большой подвиг!

– Да, поехала, нигде до этого не была! – смеется жена. – В первый раз и вовсе – когда в Белово я к нему отправилась – так это моя первая в жизни поездка была! Я луговская, поезда до того никогда не видела. Всю ночь за железку держалась, не спала – боялась…

Целина Марковых

– Почему вы целину казахстанскую, а не алтайскую поднимали?

– Когда я служил третий год, к нам приехал из Казахстана «сват». Всю нашу часть собрали на стадионе, и он сказал: «Приглашаем вас на поднятие целины, на строительство медеплавильного комбината». Пообещал жилье и подъемные 750 рублей. Большие деньги по тем временам: я, солдат, получал 3 рубля, а корова стоила тогда 60.

Нас человек семь-восемь согласилось, и мы отправились в Казахстан по путевке комсомола. Попал я на медеплавильный комбинат. Мы жили в 20 километрах от Джезказгана, в маленьком поселке. Что меня сразу удивило, так это огромное количество клопов, тараканов и мух… Тысячи, тьмы, везде!

– Мы туда приехали в 1960-м. В поселке до 1954-го были только одни пожизненно осужденные, политические, – дополняет Нина Никифоровна. – Они на поселении жили. Такие замечательные люди были – я работала с врачами, медсестрами из ссыльных. В поселке даже улиц не было: 22 квартала 2–3-этажных домов, из них 38 общежитий! Никакой канализации, удобства во дворе. Молока там днем с огнем не найти было, картошку привозили за 400 километров из Павлодара. Достанется тебе ведро – не знаешь, как его растянуть. Яйца в порошке только по справкам давали. И вода привозная! А какой криминал страшный был! Я в хирургии работала – поступали в отделение такие пациенты, которых и узнать нельзя было…

– Вы и на целине творчеством занимались? – обращаюсь к главе семьи.

– Недолго на стройке пробыл, перевели художником работать. Однажды вызвали меня к начальству. Захожу в кабинет, там мужчины – мол, мы из профсоюза. Какой там профсоюз! У меня глаз солдатский, наметанный… КГБ! Думаю, наверное, когда на целину ехали, обмывали дорогой, что-то где-то лишнее я брякнул...

Дали мне кличку Художник. Обязали по телефону докладывать обо всем, что видел и слышал. Сказали: надо постоянно бывать в общежитиях, в кинотеатре, на танцах, в столовых. И слушать, и сообщать. Сказали никому об этом поручении не говорить, но от жены-то я не скрыл… Я стукачом себя никак не считал. Вызывают меня: мол, как дела, где бываешь, что слышишь? «Кроме матерщины, ничего не слышу!» –  «Ну ты слушай, слушай внимательно!» А тут жена забеременела, начался такой токсикоз, что уезжать нужно было, иначе могли ребенка потерять.

Со своим баяном

– Валентин Гаврилович, как же вы, деревенский парнишка, художником стали?

– Наверное, по призванию. Мне в армию родители баян выслали – я со своим баяном служил! Замполит меня вызвал: «Будешь создавать самодеятельность!» – «Я же не специалист, музыкальную школу не оканчивал!» – «Будешь учиться!» Ну я за ноты сел… Потом замполит видит, что получается у меня: раз так, будешь и киномехаником! Сняли меня с радиоточки – я же на пеленгаторщика учился в Красноярске! – и стал я баянистом, художником, киномехаником, еще и почту доверили… Исполнял четыре должности. С самодеятельностью по селам белорусским ездили, нас прекрасно встречали.

Когда после целины приехали в Новосибирскую область к родителям, я работал завклубом, жена – фельдшером. И снова создавал самодеятельность. Потом, уже на Алтае, трудился агрономом, на селекционной станции научным сотрудником, в школе – учителем музыки и рисования.

Детище свое, краеведческий музей, Марков передал в надежные руки Любови Шебалиной. Но в стороне не остался: на пенсии начал заниматься моделированием – изготовил для музея макеты церкви, церковно-приходской школы, поповского дома и другие экспонаты. И в родном доме немало рукотворных работ мастера: гости любуются поделками, рисунками, семейными портретами. Гордятся Марковы своими детьми, внуками и правнуками. Гены Валентина Гавриловича им передались: композитора Олега Маркова знают не только в крае,  внуки окончили школу искусств, учится вокалу правнучка.