Каменная память

Яшмовые колонны работы колывано-воскресенских мастеров украшали храм Христа Спасителя…

00:00, 10 августа 2012г, Культура 1991


Каменная память Фото №1

Идея построить храм в честь победы над нашествием Наполеона возникла у Александра Первого еще в декабре 1812 года. Манифестом 25 декабря 1812 года царь повелевал: «В сохранение вечной памяти того беспримерного усердия, верности и любви к Вере и Отечеству, какими в сии трудные времена превознес себя народ российский, в ознаменование благодарности нашей к Промыслу Божию, спасшему Россию от грозившей ей гибели, вознамерились мы в Первопрестольном граде нашем Москве создать церковь во имя Спасителя Христа».  

На века

Для нас события 1812 года – эпизод из учебника истории. Для современников же катастрофа, постигшая Великую армию, была выше понимания человеческого. В июне Наполеон входит в Россию повелителем мира во главе невиданного для той эпохи войска, а уже через полгода, в декабре, его приметы как приметы преступника зачитывают русской армии, чтобы знали, кого ловить среди толп замерзших и оборванных французов.

В манифесте от 31 декабря 1812 года Александр Первый писал: «Ныне с сердечной радостью и горячей к Богу благодарностью объявляем мы любезным нашим верноподданным, что событие превзошло и самую надежду нашу и что объявленное нами при открытии войны сей выше меры исполнилось: уже нет ни единого врага на лице земли нашей. (…) Зрелище погибели войск его невероятно! Кто мог сие сделать? Не отнимая достойной славы ни у Главноначальствующего над войсками нашими знаменитого полководца, принесшего бессмертные Отечеству заслуги; ни у других искусных и мужественных вождей и военачальников, ознаменовавших себя рвением и усердием; ни вообще у всего храброго нашего воинства, можем сказать, что содеянное ими есть превыше сил человеческих. И так да познаем в великом деле сем Промысел Божий. (…) Велик Господь наш Бог в милостях и во гневе своем!»

Как известно, сначала в конкурсе на строительство храма Христа Спасителя победил архитектор Витберг и даже строительство началось, но оказалось, что площадка выбрана неудачно, и в 1826 году новый царь – Николай Первый – повелел строительство прекратить.

В 1832 году началось строительство нового храма Христа Спасителя – на участке, выбранном лично императором Николаем, по проекту архитектора Тона.

В те времена строили на века. Полы и стены делали из темно-зеленого лабрадора, из шокинского порфира, из итальянского мрамора, которого использовалось пять сортов. Стены облицовывались камнем.

Для нас же, жителей Алтая, интересно то, что порталы храма украшали 12 яшмовых колонн, изготовленных на Алтае.

Яшма яшме рознь

Документы по вывозу колонн хранятся в Алтайском госархиве. Колонны вывозились в Петербург по две штуки, на каждую перевозку заводилось дело. Их немало – дела № 1596, № 1832, № 2378 (ф. 1, оп. 2) и другие.

Колонны, каждая больше трех метров высотой, вырубались из ревневской яшмы, доставлялись на санях до ближайшей реки и затем по реке – до перевалочного пункта, которым, как явствует из находящегося в деле № 2378 письма Кабинета Его Императорского Величества в Канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства (л.1-1 об.), был Екатеринбург, а «потом, от Шайтанской пристани, водою, на караване» по рекам Чусовой, Каме.

Интересно, что приказчик Зотов, везший эту пару колонн, денег за работу не взял – «из усердия к пользе казны». Руководил перевозкой отряженный с заводов берггешворен Левашов. Колонны доставлены были в Петербург 18 августа. За «благополучный привоз» Левашов получил 200 рублей наградных. Награждены были и помощники: отдельщик Есаулов получил 50 рублей, Колыванской штатной горной команды унтер-офицер Белогорцев – 30, рядовые Лапин и Вяткин - по 10 рублей.

Вполне вероятно, при строительстве предполагалось использовать и другой вид яшмы – серо-фиолетовую, но Коргонская каменоломня, где таковую яшму до тех пор добывали, как раз исчерпала себя. Из Кабинета писали начальнику заводов Фролову: «… на Коргонских каменоломнях в минувшее лето, так же как и в прежние пять лет, при всем старании и усилии не оты-скано кусков серо-фиолетовой яшмы потребной величины для цельных колонн, и не осталось, по-видимому, надежды на добычу оных. Неприятна такая неудача: жаль трудов, издержек и времени. Неужели нет надежды отыскать кусков хотя бы на составные колонны? (…) Желательно, однако, чтобы наставки были невелики» (письмо от 27 февраля 1819 года, ф. 1, оп. 2, д. 2378, л. 217).

Где наши колонны?

Так как до революции внутреннее убранство храма фотографировалось крайне редко (встретилась лишь фотография алтаря), то отыскать изображение колонн удалось с немалым трудом, да и то лишь на рисунке проекта. Колонны стояли по бокам порталов, по три штуки. Имея это в виду, можно увидеть, что в нынешнем храме Христа Спасителя на месте яшмовых колонн находится нечто непонятное, похоже, просто оштукатуренное. (Вот здесь можно совершить виртуальное обозрение храма внутри и снаружи: http://www.360pano.eu/xxc/. Видны и порталы с колоннами в их нынешнем виде.)

Но куда же делись колонны? Храм разрушали без особого почтения. Каменные плиты шли на отделку метрополитена, дробились и употреблялись как щебенка. Пишут, будто что-то выкупила Элеонора Рузвельт, супруга тогдашнего президента США, и что-то было подарено (а скорее продано) Ватикану.

Однако как минимум четыре яшмовые алтайские колонны из двенадцати уцелели! В некоторых статьях пишут, что они стоят в зале ученого совета МГУ, но это ошибка. Краевед Александр Родионов уже довольно давно встретил эти колонны в парадной приемной ректора МГУ.

- Я искал эти колонны, люди говорили, что они не пропали… - рассказывает Родионов. – Сначала был слух, что они в главном корпусе МГУ в актовом зале. Я попросил одного московского фотографа сходить туда. Он сходил и прислал мне открытку: «Колонны хорошие, но они из белого мрамора». А потом, в 1983 году, я поехал в Москву учиться. И подумал, что колонны, скорее всего, в здании на Воробьевых горах. Зашел, спрашиваю у ключницы (там старушки при ключах дежурили), нет ли музея – думал, что колонны могут быть в музее. Она говорит: «Нет. А что вам там?» Я говорю: «Колонны ищу». А мимо идет молодой человек и спрашивает: «Колонны из храма Христа?» То есть они знали о них и сейчас, думаю, знают. Он мне и показал, куда идти. Я упросил, мне открыли парадную приемную… Там четыре колонны. А где еще восемь - неизвестно. Надо смотреть по дачам, которые строились одновременно с МГУ. Очень даже можно найти наши колонны, особенно если это дачи бывших больших советских начальников…

Родионов же пояснил, что руководивший строительством граф Закревский остановился на 12 колоннах. Между тем в каменоломне были уже готовы к отправке еще две. Им нашли применение – в православном храме в Варшаве (Польша тогда входила в состав Российской империи).

- Однако во Вторую мировую Варшаву разнесли в щепки, так что на то, что наши колонны целы, надежды мало… - говорит Александр Родионов.

От Колывани осталась только Сень

В 30-е годы при большевиках храм Христа Спасителя был разрушен, на его месте планировали построить небывалых размеров Дворец Союзов, но в конце концов в 1958 году сделали только бассейн. В новейшей истории он был возрожден, и в Рождество 2000 года в восстановленном храме Христа Спасителя состоялась первая служба.

- Когда начали восстанавливать, в Колывань на завод обращались какие-то грузины, посредники, спрашивали, можно ли сделать колонны из яшмы… - рассказывает Александр Родионов. – Но парадокс – то, что можно было в XIX веке вручную, оказалось невозможно в XX веке при механизации. Надо было добираться до коренного камня, а завод уже не был на это способен. Нельзя сказать, что это – следствие советского управления. Последний большой заказ пришел на фабрику в 1881 году – для храма Спаса на Крови в Петербурге, надо было сделать Сень над тем квадратом мостовой, который был залит кровью Александра Второго. Сделали три попытки добыть камень, добыли, но уже не могли обработать. Отослали в Петербург заготовки. А сейчас шлифовальная фабрика в Колывани и вовсе на такое не способна…

Кое-что о временах и нравах

Два примера того, как относились к знаниям, наукам и образованию наши предки. В деле 1213 (Алтайский государственный архив, ф.1, оп. 2) имеются на эту тему интересные документы.

Первый пример – это письмо от 3 апреля 1812 года из Кабинета Его Императорского Величества начальнику Колывано-Воскресенских заводов Элерсу: «…найденные заводскими крестьянами в заводской округе поблизости от Сузунского завода кости, доставленные при 4-м караване серебра, отосланы будут в Академию наук, приискавшим же оные крестьянам определено выдать в награждение по рассмотрении вашему из Колыванской заводской суммы каждому по 10 рублей в поощрение другим на подобные случаи» (л. 141).

10 рублей были огромные деньги – простой рабочий в те времена получал 20 рублей в год (!) и ухитрялся на них жить. Так что государство впрямую поощряло пытливые умы – ищите. Надо отдать должное и Элерсу (хоть про него и пишут, что начальник заводов он был никудышний и оставил принявшему после него заводы Фролову тяжкое наследство) – понял ведь, что в костях есть научный интерес, отправил их в Петербург с караваном серебра.

Еще одно письмо Элерсу из Кабинета от 18 апреля 1812 года: «Обучавшийся в Санкт-Петербургском коммерческом училище в бухгалтерском оного отделении Колыванского завода воспитанник Иван Архипов по окончании курса своего учения выпущен из того училища и за отличия в особенных успехах по Именному Его Императорского Величества Высочайшему указу награжден чином 14-го класса» (л. 128).

14 класс – это был первый чин в Табели о рангах. Сверстникам Архипова надо было еще выслужить этот чин, а у Архипова он уже был, да, кроме того, вместе с ним Архипов получал личное дворянство, а впоследствии мог службой получить и потомственное (оно давалось при достижении чина 6 класса).

Иван Архипов учился в Санкт-Петербургском коммерческом училище с 26 февраля 1809 года по 19 октября 1811 года. Науки были такие: закон и нравоучение; языки русский, немецкий, французский, английский; история, география, арифметика, алгебра, геометрия, бухгалтерия, чистописание, рисование. Кроме того, в училище учили танцам. Архипов «оказал как в языках, так и в науках отличные успехи, быв всегда при том очень хорошего поведения» (л. 128-129). За это и поощрен императорским указом – другим в пример.

Такая вот была государственная политика в области науки и образования. Нынешняя - несколько иная… 

Фоторепортаж
Блоги