Фильму «Пятеро одной крови» предсказывают несколько оскаровских номинаций

На Netflix вышел фильм «Пятеро одной крови» (Da 5 Bloods) – новая бурно обсуждаемая картина классика американского «черного кино» Спайка Ли. Критики отмечают, что появилась она как нельзя более вовремя, учитывая последние события в США. Фильму уже предсказывают несколько оскаровских номинаций – как минимум актерских.

Режиссер смешал в один горючий коктейль драму, приключенческий боевик, фарс и эмоциональную публицистику на тему современного положения афроамериканцев, снабдив его обширными документальными вставками-пояснениями. Фильм получился длинный (два с половиной часа!), местами надрывный и неровный, но этой своей неидеальностью, как ни странно, эмоционально цепляющий.

Четверо пожилых чернокожих ветеранов войны во Вьетнаме почти полвека спустя приезжают в Хошимин (бывший Сайгон). Официально – чтобы найти в джунглях и вернуть на родину останки погибшего в бою командира по прозвищу Штормовой Норман. Но на самом деле не только за этим: в 1971 году они по инициативе Нормана закопали на одном холме ящик с золотыми слитками, которые ЦРУ планировало передать американским союзникам во Вьетнаме. Тогда напалм сжег оставленные ими вешки, но после недавнего оползня из-под земли показался хвост американского военного самолета, видимый со спутника, а значит, где-то рядом должно быть и сокровище.

Такая завязка, кажется, не предвещает ничего, кроме энергичных приключений с какими-нибудь местными бандитами в экзотическом антураже да стариковского брюзжания по поводу нескладной жизни и собственной немощи. И вот четверо бодрящихся 70-летних мужчин в панамках и бейсболках, отметив встречу в сильно изменившемся и полном туристов городе, нанимают сомнительного вьетнамского гида и отправляются в поход. Но эта дорога скоро приведет их в самые темные закоулки собственных душ. Настолько темные, что всю вторую половину фильма зритель не может предугадать, куда повернет история в следующую минуту.

Для начала за Полом, самым рьяным из этой четверки (актер Делрой Линдо), увязался сын Дэвид (Джонатан Мейджорс), с которым у него крайне непростые отношения, и потребовал себе долю от будущей находки в качестве компенсации за тяжелое детство. В это время второй товарищ, Отис, выясняет, что много лет назад у них с мимолетной вьетнамской возлюбленной родилась дочь, которая даже не в курсе, что ее отец жив-здоров. У третьего, Эдди, страшно разбогатевшего за прошедшие десятилетия, на самом деле огромные проблемы в бизнесе. Но все эти заморочки не идут ни в какое сравнение с душевными терзаниями Пола – пожалуй, главного из четверки героев. Он так и не начал ходить к психотерапевту, хотя все эти годы жестоко страдал от посттравматического расстройства и не смирился с потерей командира, беседуя с его призраком во сне. Надо ли удивляться, что, вернувшись во вьетнамские джунгли, он быстро слетает с катушек? Да тут еще подозрительный француз-посредник, который должен помочь им обменять слитки на деньги (его играет неуловимо комичный Жан Рено), явно пытается их надуть.

На втором плане в этой истории фигурируют какие-то молодые европейцы, которые из альтруистических соображений обезвреживают в джунглях мины и бомбы полувековой давности, до сих пор уносящие жизни. Эти старые мины – метафора понятнее некуда: единожды начавшись, война уже никогда не заканчивается, особенно в душе солдата. О том, что прошлое никуда не делось, свидетельствуют и удивительные военные флешбэки из 1971-го, снятые как будто на кинопленку (кадр на глазах сужается и выцветает!), в которых молодые версии главных героев играют все те же пожилые, без пяти минут семидесятилетние актеры.

С этой точки зрения цвет кожи главных персонажей мог бы вообще не иметь значения, история-то как будто универсальная. Но для режиссера он принципиально важен, и неспроста: устами ведущей вьетнамского коммунистического радио он напоминает солдатам, что на ту войну их правительство отправило непропорционально много афроамериканцев, в то время как белые старались откосить. В какой-то момент, копая себе могилу под прицелом автоматов местных вьетнамских не то военных, не то бандитов, один из героев скажет: «Мы сражались на аморальной войне, которая не была нашей войной, за права, которых у нас не было».