Рассказ бизнесмена из алтайского села о жизни и работе

Александр Скулкин – один из первых и достаточно крупных предпринимателей Благовещенского района. У него во владении порядка 40 магазинов и три сельхозпредприятия. Мы поговорили с ним о бизнесе и жизни.

Три кита

– Александр Геннадьевич, вспомните, с чего начиналась ваша трудовая биография.

– По образованию я, как и супруга, преподаватель истории. Но так и не довелось работать в школе, только на практике вели занятия у ребят. Окончили вуз в 1993 году, а за два года до этого нас всех отпустили в свободное плавание, распределение отменили. Цены росли каждый месяц, надо как-то жить, а мне, молодому семейному человеку, было стыдно просить деньги у родителей. Поэтому занялись челночной торговлей, начали потихоньку открывать универсальные магазины, понимая, что
в селе людям удобнее все приобрести в одном месте – от ведра и грабель до семян. 

– Сегодня вы можете конкурировать с сетевыми магазинами?

– Это тяжело, но не смертельно. Когда в район зашла «Мария-Ра», наша выручка упала, но через два месяца восстановилась.

– За счет чего?

– Благодаря ассортименту, постоянству и ценам. Это три кита, на которых держится торговля.

Наш перечень товаров был интересней для селян. В сети поставщикам продукции очень сложно попасть. С них требуют входной бонус и другие условия, которые в договоре занимают десятки листов. А мы всегда рады видеть мелких производителей. Местных и из соседних районов. Тех, кто делает вкусное печенье, пряники, мясные полуфабрикаты.

Когда мне 28 лет назад предложили привезти в деревню пельмени, я долго смеялся. Не верил, что их кто-то будет покупать, но оказалось, что сельские жители тоже экономят время, не желая занимать стряпней.

Ассортимент наших магазинов постоянно обновляется, потому что владельцы пищевых производств перманентно ищут что-то интересное. Кстати, и в городах, заходя в несетевые магазины, я часто вижу продукты, которых нет в супермаркетах.

– Вы работаете в малых отдаленных селах?

– Бывает, что наш магазин является единственным социальным объектом в такой деревне. Там порой живет менее ста человек, нет ни ФАПа, ни банка, ни школы. Но есть магазин, где на завалинке люди ждут, когда приедет машина с товаром. Потом его вместе выгружают, берут под запись, а когда раз в месяц получат пенсию, рассчитываются.

Если в таких магазинах поставить кассовый аппарат за 50 тысяч рублей, а к нему электронную кассовую ленту за 10 тысяч,  оборудовать системой ЕГАИС для учета алкогольной продукции, то торговая точка будет приносить только убыток. От этих повинностей предпринимателей в селах нужно освободить и сказать им спасибо за работу. И административный кодекс должен учитывать численность населенного пункта, где он применяется. У нас же все штрафы придумываются с прицелом на Москву. Чуть что нарушил, плати 100–300 тысяч рублей.

– Получается, вы в минус работаете в таких селах?

– Где-то с убытками, помня о социальной ответственности бизнеса. Людей же не бросишь без продуктов. А в прошлом году два таких магазина продал местным жителям за символические 20 тысяч рублей.

Синусоида

– В 2003 году вы занялись сельским хозяйством. С какой целью? Чтобы диверсифицировать риски или увидели, что агарная тема «прёт»?

– Этим направлением я занялся, можно сказать, случайно. Занял деньги, и они зависли в сельхозкооперативе. Пришлось собрать коллектив СПК. Вместе с главой района несколько часов убеждали, что требуются перемены. Люди поверили, что я могу их реализовать.

Дело для меня было почти привычное. Я ведь сельский житель, по молодости работал штурвальным и комбайнером.

Сегодня у меня уже три сельхозпредприятия в Благовещенском, Баевском и Родинском районах. Конечно, сам я постоянно не нахожусь в поле или на ферме. Для этого есть управляющие.

– Как вам работается в сельском хозяйстве?

– С переменным успехом. В этой отрасли дела всегда идут по синусоиде. То подъем, то спад, притом очень сильный. Помните, как три года назад пшеницу переработчики закупали ниже себестоимости? А в 2012 году мы сколько посеяли, столько и убрали.

– Да, ваши хозяйства находятся в засушливой зоне. Как вам удается в таком случае развиваться?

– Надо иметь производительную широкозахватную сельхозтехнику, чтобы компенсировать нехватку механизаторов.

– Какие вы видите проблемы в бизнесе?

– В сельском хозяйстве – диспаритет цен, который государство пытается преодолеть, административно ограничивая стоимость хлеба, устанавливая заградительные пошлины на экспорт пшеницы, подсолнечника. Я считаю, что нужно не ограничивать, а целевым образом поддерживать нуждающихся. Ведь смогли же выделить деньги семьям с детьми в период пандемии. Цифровая экономика позволяет выявить как легальные, так и серые доходы граждан, чтобы не дать лишнее тому, кому не положено.

Если закупочные цены не ограничивать, то крестьяне заработанные деньги вложат в покупку техники. Это стимулирует сельхозмашиностроение. А одно место в сельском хозяйстве дает работу четверым человекам в промышленности.

Часто мы противоречим сами себе. Вот приняли закон об обороте пестицидов. Совершенно правильно: надо, чтобы из Китая химически загрязненную продукцию не завозили. В то же время я, как сельхозпроизводитель, не имею права сам вносить пестициды. Должен привлекать для этого специализированную организацию. Зачем тогда тысячи опрыскивателей продаются аграриям? Может, проводить официальное обучение механизаторов работе с ядохимикатами? Давайте уже включать здравый смысл и приходить к одному знаменателю!

– Получается, от государства одни проблемы?

– Это было бы преувеличением. В стране действует немало программ поддержки бизнеса, занятого реальной экономикой; например, я четыре раза пользовался услугами Алтайского фонда финансирования предпринимательства: трижды брал по три миллиона на пополнение оборотных средств и занял 10 млн рублей на приобретение КРС в Родинском районе.

Условия предоставления займа считаю просто чудесными. Кроме того, гарантийный фонд предоставил мне обеспечение на половину займа под 0,5%. При сегодняшней инфляции это просто даром. 

– В каком направлении думаете развивать свой сельскохозяйственный бизнес?

– В животноводстве будем увеличивать надои, в растениеводстве обновляем технику, осваиваем нулевую технологию обработки почв, от которой ждем повышения урожайности. В свое время распахали землю, гумус ветром унесло. Теперь надо восстанавливать плодородие, чтобы оставить что-то будущим поколениям. 

Мы здесь живём

– Александр Геннадьевич, вы знаете динамику численности бизнесменов в районе?

– Сейчас она сокращается. У нас процентов 70 предпринимателей занимаются торговлей. А поскольку покупательная способность жителей снижается, то и торговля скукоживается, особенно в небольших деревнях.

– Тогда где выход?

– Уходить в другие сферы: в мелкое производство, в строительство. Душу вкладывать в дело, с коллективом работать. Искать, как сократить затраты. Если выпускал стограммовые булочки – уменьши их до 80 граммов. Важно переждать шторм. Предпринимательство – это же призвание. Им могут заниматься несколько процентов людей.

Вот помню разговор с прошлым губернатором. Говорю ему: «Александр Богданович, я сдаю молоко жирностью 4,5% за 7 рублей литр, а в магазине продают 0,9 литра жирностью 2,5% по 45 рублей. Где справедливость?» А он мне предложил заняться переработкой и даже пообещал помочь с поставкой минизавода из Рубцовска. Но так идея и не воплотилась в жизнь. То свободных средств нет, то человека, которому можно это направление доверить. Дети подрастут – озадачим.

– Сыну поручите?

– У него уже есть дело – управляет ночным клубом.

– У вас есть ночной клуб?!

– Ребятам же надо где-то отдыхать. Мы ничем не должны отличаться от города, чтобы молодежь оставалась в родном селе. У нас есть кинотеатр, бассейн, спортивные сооружения, один из лучших в крае пляж, поэтому к нам после окончания вузов возвращаются молодые специалисты.

Конечно, в сельском хозяйстве с кадрами пока тяжеловато, но есть СПТУ, ребята понимают, что можно жить на селе и получать условно 50 тысяч, иметь машину и путешествовать зимой.

– Местная власть предпринимателей не напрягает поборами? Слышал, что с вашим главой районной администрации не расслабишься.

– И это хорошо. У нас существует благотворительный фонд, в который мы ежемесячно добровольно вносим взносы. Вот сейчас средства на храм собираем. А как иначе? Мы же здесь живем. И наши дети, внуки ходят на этот пляж, в парк. И в храм будут ходить. 

Фото автора.